mamlas

Евгений Супер

Россия поднялась с колен. Навалилась всем телом на фонарный столб и шарит мутным, бестолковым взглядом вокруг. Вроде все на месте: аптека, улица, фонарь, люди. Обступили и смотрят, сплошь господа и офицеры, а на поверку обычная дрянь. Кто с презрением глядит, кто с сарказмом, с издевкой, а хуже всех те, которые с бутафорским состраданием.

Натянули на морду гримасу понимания, а руки не протянут, боятся праздничные свои сюртуки замарать. «Ну, что же вы, вчера мне в стакан подливали и по плечу хлопали, а теперь уставились как на животное? Дайте лучше червонец на опохмел, видите, страдаю я… Нет, у этих не проси… А может, осталось?» Сунула Россия в надежде руку за пазуху, а там пусто, прогуляла все. «Гниды, я же вас еще вчера всех угощала и музыку заказывала. Опоили, бесы. А может, вы и есть враги? Может, из-за вас я страдаю?» Подумала так Россия и повела по толпе недобрым взглядом. Много еще силы в руках, рванула рубаху на груди и зарычала что есть мочи. Отпрянула толпа. Шарахнулась как от прокаженного: «Пойдемте, господа, отсюда поскорее. У этого пса шелудивого, поди, и нож в голенище запрятан, полоснет и поминай, как звали. Ему-то что? Утром и не вспомнит даже».

Опустела улица, а Россия все стоит, фонарный столб руками охватив. Мутная дрянь в желудке переливается, плохо ей, родимой. А тут еще новые зрители прибежали. Целая толпа лилипутов, карликов-уродцев на кривых ногах. У каждого в руке флаг и дудка. Будто издеваются, столпились и орут хором: «Ра-Си-Я! Ра-Си-Я! Впииирйоооот!» И все в разные стороны пальцами указывают. «Куда, вперед, родненькие?… На ногах едва стою, шевельнуться страшно, не то что идти! Дайте лучше червонец и ступайте себе с Богом!»

Подумала так Россия и будто вспомнила про что-то важное. В страхе зашарила рукой по грязной шее. Здесь… Слава Богу, висит крест, не потерялся! Шнурок, правда, весь в узлах, не раз уже обрывался, то в лихой драке, то в вонючей луже, но всегда находился снова. Будто легче ей стало от этой мысли, но вслед за ней из желудка опять гадкая волна поднялась и скрутила, согнула до земли. «А может, это ты виноват? Может, это ты меня к земле все время тянешь? Устроился у меня на шее и горя не ведаешь? А?» Кровь к башке прилила, лицо сиреневым стало, глаза вот-вот выпрыгнут. «Это не я тебя тяну, это алкогольная интоксикация. Весело вчера было, вдоволь нагулялась и дров наломала. Теперь все вчерашнее у тебя в желудке бродит и не дает с мыслями собраться».

Вперед, Россия! Россия, вперед! Только перед тем как шаг ступить, сунь два пальца в рот. Этот нехитрый секрет каждый русский человек знает. Корень языка охватить и сжать изо всех сил. Дальше само пойдет. Некрасиво это будет, недержавно, но тебе ведь и не до красоты теперь. Мутная жижа пойдет, вонючая, с кровавыми сгустками. Так много, что ты и представить не можешь. Ударит фонтаном по мостовой, забрызгает пыльные твои сапоги и лилипутов с дудками смоет в канаву. А если вдруг прервется процесс, так ты не жалей себя, обратно два пальца запусти и повторяй до тех пор, пока вся гадость без остатка не выйдет. Полегчает разом, вот увидишь. Будто родишься заново. Потом можно будет родниковой водой умыться, в бане пропариться и за работу браться. Много работы у тебя впереди, много дел великих, только не стой больше с тупым видом. Или два пальца в рот, или обратно на колени.