Наш человек! Океан, обтачивающий камни

[mamlas]

Оригинал взят у mamlas в Наш человек! Океан, обтачивающий камни

В рубрике «Наш человек!» я собираю очерки об интересных людях, населяющих наши порой так ужасающие просторы.

На поверку оказывается, что хороших людей подавляюще больше, нежели скверных. А встречаются такие личности, о которых просто грех не рассказать! Вообще говоря, русский характер есть за что хулить. Однако на чаше воображаемых весов позитивное все же значительно перевешивает.

Геннадий Михеев

---

Село Покча со старых времен считалось очень богатым. Даже слишком богатым. Было это в 1918 году. Посмотрели местные купцы, как белые с красными рубаются, как власть гуляет от одних к другим, и решили создать свою Покчинскую республику. А что? Хлеб есть, соль свою вываривают, пушнина опять же, рыба... В общем, уже было создали свое правительство, однако заявился как-то в Покчу уездный комиссар Апога, латыш по национальности.

Собрал он купцов, выставил пулемет “Максим” и сказал: “Революция за свободу, но за свободу, господа-граждане, надо платить. Значит, так: с вас контрибуция десять миллионов золотыми червонцами, а иначе я вас, сволочей, перестреляю...” И, что интересно, купцы выплатили требуемую сумму, а комиссар уехал. Правда, после этого события часть купцов сбежала за кордон, часть - отправили на Соловки, а часть вообще бесследно исчезла. “Золотой век” Покчи кончился.

С тех пор село неуклонно хирело. Теперь здесь развалился даже некогда гремевший колхоз “Красный октябрь”, поголовье скота зарезали, все, что можно, позакрывалось, и в народе сохранилось лишь смутное воспоминание о том, что Покча когда-то была столицей Перми Великой.

Закрыли здесь и Детский дом, и печальное это событие непосредственно связано с нашими героями. Детский дом ликвидировали, но на его месте решили создать Семейные детские дома. Вот это переустройство и притянуло в Покчу Маргариту Васильевну и Виктора Николаевича Карловских.

Маргарита и Виктор - сибиряки, и, несмотря на различие в судьбах (до их встречи) профессию они выбрали одну и туже - охотоведов. Все это - из-за романтики и любви к передвижениям. Правда, Маргарита в молодости еще колебалась перед двумя возможными жизненными путями: она любили музыку, играла на фортепиано, и сначала она поехала поступать в музыкальное училище. Послушав, как играют другие, она поняла, что ей, пожалуй, еще рановато, и она поступила в “сельхоз” на факультет охотоведения. Сказалось то, что ее рано погибший отец был геологом, он сам частенько уходил в лес с ружьишком, а геология с охотой как-то соединялись в своей сущности, а именно - в романтике странствий.

Отец Виктора был простым работягой, но его семья частенько место жительства, путешествуя от стройки к стройке, и с детства Виктор помнил только поезда и перроны (теперь, кстати, Виктор забрал родителей к себе и теперь Николай Иванович и Лидия Федоровна живут в Покче, вместе с сыном и невесткой). На охотоведение он поступил случайно: готовился стать геологом, но друг уговорил идти поступать с ним (правда, сам потом перешел в Горный институт). В институте Маргарита и Виктор друг друга знали, но - не более того. По распределению они попали в разные места, она - на Урал, он - на Украину, но после некоторые приключений он оказался у нее, в городе Чердыни, и вскоре они поженились. От судьбы, как говорится, не убежишь.

Виктор работал охотоведом, а Маргарита сидела в декрете - трое их детей родились с интервалом в два года. Одновременно она подрабатывала в Чердынском детском доме - преподавала там музыку и вела драматический кружок. Работа мужа была связана с постоянными разъездами, а Маргарита все чаще и чаще приглашала к себе детдомовских детей домой - на репетиции; сидеть в четырех стенах с тремя малолетними детьми было слишком скучно.

Переворот в судьбе семьи Карловских случился в 1988-м. Одной из девочек, которая занималась в драмкружке, Гале Расторгуевой, задержали документы и она не могла поступить в училище, а юридически жить в детдоме девушка не имела права. Карловские взяли ее к себе. А потом к Гале стала ходить ее сестра Лена, ведь детдом был совсем рядом, а после стали искать их третью, младшую сестру, Таню, которая по слухам находилась в каком-то дошкольном детдоме, Нашли ее в другом конце области, за многие сотни километров.

В те годы о каких-то там “семейных” детских домах не было никакого представления, и детишки жили на условиях словесного соглашения: детский дом помогал продуктами и одеждой - и этим все ограничивалось. Маргарита в детдоме придумала еще и детский кукольный театр; одна из юных кукольниц, Марина Бугаева, имела довольно ершистый характер, часто ссорилась с девочками, и Карловские решили взять к себе на житье и ее. За этой девочкой последовал ее брат Сашка.

К тому времени в Покче закрывался детский дом, от него оставалось несколько старых купеческих особняков, и районные власти решили провести эксперимент: создать в Покче несколько семейных детских домов. Заняться новым по тем временам делом вызвались еще три семьи: Петровых, Акимовых и Турышевых. Что характерно, все они были неместными, “свои”, покчинские, отнеслись к новому движению, мягко говоря, холодно. Но времена были несколько другие, чем сейчас, и у семей были помощники: над каждой семьей шествовал один из цехов Магниевого завода в Соликамске. Настрой имелся боевой, помощь приходила часто и через пять лет Карловские закончили ремонт своего “нового” дома.

Начало Семейного детского дома было положено в 91-м. Именно в этом году Виктор оставил довольно солидное место председателя районного комитета по охране природы - и вместе с супругой занялся воспитанием детей. Чтобы большая семья имела материальное подкрепление, он устроился в Покче в маленькую заготконтору при местном сельпо. Сослуживцы восприняли такой карьерный “прыжок” по разному: одни крутили пальцем у виска, другие обращались с предложением помощи, но в общем Карловские уже мало обращали внимание на суету, которая творилась вокруг - надо было заниматься детьми и стройкой.

Несмотря на то, что помощь (как от властей, так и от завода-шефа) приходила все реже и реже, они брали новых детей: Сашу Дутлову, Наташу и Пашу Кучковых, потом еще их брата Александра, потом Лешу Ноговицына. Чтобы продержаться материально, Маргарита стала выращивать на продажу саженцы цветов и овощную рассаду. Вообще это всегда было для нее приятным занятием, так как цветы Маргарита обожала так же, как и детей. Теперь на их участке растет столько видов цветов, что хозяйка даже их не считает. Лично насчитал больше ста сортов разных цветов - от лилий до роз - мог бы считать и дальше, но просто-напросто сбился со счета.

Дюжина лет пролетела быстро. За это время все четыре семьи, как здесь принято говорить, устали. Да-да! В деле воспитания детей тоже можно устать... Одна из семей от детей отказалась, они “вдарились” в коммерцию. У Петровых сейчас шестеро приемных детей, у Турушевых - четверо. В 99-м все семьи поменяли статус: теперь они не “семейные детские дома”, а приемные семьи.

Усталость коснулась и Карловких. Потихоньку они выпустили своих детей в Большой мир, у большинства уже есть свои дети, которых Маргарита и Виктор считают своими внуками. Уехали и их кровные дети. Маргарита и Виктор родили своего четвертого ребенка, Глеба, которому сейчас 3 года. И все бы жили, однако, даже несмотря на то, что приемные дети с внуками в гости приезжают часто, дом казался пустым.

Да и волнения за влетевших из гнездышка детей не убавлялось. Паша Кучков служил в Чечне, и не было дня, чтобы Карловские пропустили выпуск новостей: а вдруг придет страшная весть? Он вернулся. Приехал, и прямо с порога: “Мама, папа, я жив!” Уходил он в армию совершенно здоровым парнем, а пришел весь в язвах, с тромбофлебитом, оглохшим на одно ухо (ночевали они прямо под установками “Град”), без пальца на руке. А работает он сейчас в Соликамске, на вредном производстве, что тоже не радостно.

Вспоминали, как Сашка Бугаев гостил у мамы в другом городе (хотя она и лишена родительских прав, Карловские считают, что дети должны знать своих кровных родителей), а мама за ним не следила, мальчик нашел с другими детьми пачку пороха, она рванула - и, когда Виктор привез его в Покчу всего перебинтованного, сколько было слез...

В общем, пережито было немало, почувствовали супруги, что даже со всякими стрессами чего-то не хватает: надо взять детей еще. И на последний Новый год они взяли троих: 7-летнего Мишу Кибанова, 10-летнего Костю Загородских и 15-летнюю Свету Гачегову. В семье, по мнению Виктора, им будет гораздо лучше:

- Ведь государственная система, детские дома, воспитывают иждивенчество. Ребенок знает: что бы он ни делал, до 23 лет он будет иметь пособие, гособеспечение, а дальше - хоть трава не расти. Мы же прививаем детям другую установку на жизнь: все, что ты сделаешь в своей жизни - ты сделаешь своими умом и руками. Мы давно убедились в том, что детей, особенно мальчиков, баловать нельзя. Он должны сами привыкать “вертеться”...

Местные жители, между тем, до сих пор относятся к приемным семьям непросто. Как говорит сам Виктор, они “огородились высокими заборами и ничего кроме себя самих знать не хотят”:

- Он считают, что их знаменитое село, некогда бывшее даже столицей Перми Великой, самодостаточно. Они даже не замечают, как пустили в колхозе под нож колхозное стадо в 1200 голов, как разрушаются их дома. Убедить их, что можно взять к себе детей из детского дома, невозможно. Народ работает в леспромхозе или спивается, и делятся люди на тех, кто торгует спиртом и тех, кто его покупает и травится. Закон здесь таков: кто отсюда не сбежал - тот спился...

И действительно: пьяных в Покче много. А потому не кажется удивительным тот факт, что в местную церковь за последнее время дважды ударяла молния, отчего она сильно разрушена - так, что в нее даже боится заходить скотина.

Карловские сейчас стараются побольше заниматься личным подсобным хозяйством, которое для них - настоящее спасение, ведь саженцы, семена, рассада и мед (Виктор разводит пчел) приносят большую часть их дохода. Даже несмотря на то, что за каждого приемного ребенка государство выплачивает содержание (сейчас эта сумма равна 1900 рублей на одного ребенка), нормальное существование требует гораздо больших денег.

Но супруги не жалуются. Гораздо большая ценность - здоровые, воспитанные и образованные дети. Вообще дети, особенно - приемные, сильно изменили отношение супругов к жизни:

- ...Ведь для чего вообще живет человек? Я так чувствую, что мне еще самой надо расти, куда-то развиваться, стремится. И это еще вопрос: я нужна для детей или они для меня? Мир - это как огромный океан, а мы - это камушки, которые он обтачивает. Разве тебя обточит, если ты зароешься глубоко в землю? И самое главное - это любовь. Без нее вообще ничего в этом мире значения не имеет.

- Но мы с супругой совершенно разные люди, - добавляет Виктор, - может, потому и живем вместе. На самом деле мне лично детей жалко. Ведь любой дом рано или поздно разрушится, а дети, внуки - останутся... Мы и дела в саду тоже считаем важными. Например, размножили мы по району кустовую вишню, нас не будет - вишня останется. Это уже совсем иное, чем заработать деньги по-легкому. А про приемных детей... Мы никому не советовали брать детей, даже отговаривали, ведь это только с первого взгляда легко, а на самом деле далеко не каждый сможет. Вот пару лет назад в другом поселке, Рябинино, много приемных семей появилось. Тоже приятно.

- Но ведь когда-то вы любили странствовать, на месте раньше не сидели...

- Я наездился по стране и вижу, что везде одно и то же. Разница только в деталях. Мне интереснее сейчас жить своим трудом и ни от кого не зависеть. Может, немножко постарел...

- А я еще нет! - твердо говорит Маргарита. - Мы еще обязательно где-нибудь с Витей побываем. Забыл, как ты бегал купаться за мной в пять утра? В шлепанцах. А зимой топором прорубь прорубал...

- Из чувства ответственности. Боялся, что судорога тебя сведет. А ведь как тебя тогда Покча зауважала, ведь женщина, молодая - и в ледяную прорубь!..

- Ничего! Мы им еще покажем...