Зомия – страна анархии

[mamlas]

Оригинал взят у mamlas в Зомия – страна анархии

За наводку спасибоshorec

---

Михаэль ДОФМАН

Названия Зомии нет на официальных картах. Тем не менее, это огромная область в Юго-Восточной Азии с населением около 100 миллионов человек, которая в течение двух тыся­челетий вела борьбу против порабощения государственной властью – любой. Эта страна называется Зомия. Она раскинулась на нагорьях Юго-Востока Азии, включая в себя части Лаоса, Камбоджи, Таиланда, провинции Шан в Маямаре (Бирме), и через нагорья четырёх юго-западных провинций Китая простирается на запад через Тибет и северо-восточную Индию вплоть до нагорий Афганистана. В Зомии царит совершенно невообразимое этниче­ское и лингвистическое разнообразие. Там живут разные народы, имён которых большин­ство из нас никогда не слышало – ахра, карен, лаху, мьен, уа, хмонг. Название Зомия ввёл голландский исследователь  Виллем ван Шендель, и оно происходит от слова «зома», которым в некоторых языках региона называют горцев.

---

Зигзаг на трассе прогресса

Историю в школах по старинке изображают как гоночную трассу: от первобытнообщинного строя к нашим временам идёт четкая линия прогресса. Бег на­перегонки от общины к государству, и затем к империям и наднациональным союзам. Если люди не имеют признаков государства, не имеют иерархии, постоянного жилища и поля, если практикуют переложное земледелие, да ещё и не имеют ни письменности, ни какой-то из признанных религий, то их при­нято считать примитивными. Словно так они и живут «первобытно», не меняясь тысячелетиями, не имея своей истории. Однако ничего первобытного в этих людях нет. Они – наши современники. У них за плечами те же тысячелетия исторического развития, только развитие это шло иначе, чем у нас. Ко­гда-то мир потрясла знаковая книга «Ориентализм» Эдварда Саида, показавшая, насколько искажённо видит ориенталистика народы Ближнего Востока. На «первобытные» народы мы смотрим пока под тем же углом, под которым на них смотрели европейские колонизаторы, которые по нынешним меркам сами были изрядными дикарями.

Другой взгляд предлагает антрополог из Йельского университета Джеймс Скотт. В своей замечательной книге «Искусство не быть управляемым: Анар­хистская история нагорий Юго-Восточной Азии» он предлагает по-новому взглянуть на людей и историю огромного региона, от центрального плато во Вьетнаме до северо-восточных нагорий Индии. Основной смысл истории Зомии, по Скотту, в том, что её жители  сознательно выбрали свой, «примитив­ный», образ жизни, сопротивляясь всяческим попыткам государства ассимилировать и втянуть их в свои дела. Скотт определяет государства не через территорию (чёткие государственные границы стали проводиться лишь на исходе XIX века), а, прежде всего, через человеческие ресурсы, необходимые для осуществления проектов государства – воинские повинности, налоги, поборы, барщина, войны, эпидемии, рабовладение.

«Причина, почему люди не становятся цивилизованными, почему некоторые не «развиваются», лежит не в отсутствии способностей, не в отсталости, – пишет Скотт, – но может быть следствием исторического развития их стремления уклониться от того, что они расценивают как неудобства от государствен­ной власти над ними».

Джеймс Скотт. «Искусство не быть управляемым: Анархистская история на­горий Юго-Восточной Азии»

Потому что они – горцы

Народы Зомии и, шире, горские народы – это потомки людей, вытесненных в горы. Сопротивляясь государству, сохраняя свою независимость, они отвергали и саму «современность». Их образ жизни вовсе не примитивен. Они хорошо знакомы и с более продуктивными способами ведения оседлого сельского хозяйства, однако выбор самых «примитивных»  методов (подсечно-огневое земледелие) обусловлен желанием не быть привязанным к своему полю. Этим же объясняется и предпочтение корнеплодов перед зерновыми. Корнеплоды, в отличие от пшеничного поля, никакой сборщик налогов подсчитать не в состоянии. Всё это, в отличие от оседлого земледе­лия, обеспечивает людям свободу. Крестьянин всегда может подняться и уйти, если он находит политику вла­стей неудовлетворительной. Идея эта не нова, и Скотт позаимствовал её у французского антрополога Пьера Кластре.

Сохранению свободы и независимости способствуют строго эгалитарный, антиавторитарный уклад общества Зомии, мессианские восстания её обитателей, а также их устная традиция и отсутствие письменности. Эти горцы строго хранят равенство в своих сообществах, чтобы не допустить возвышения лидера, способного продать и предать их государству. В некоторых местах есть крепкие традиции, не допускающие имущественного неравен­ства. Уа ограничивают зажиточных в жертвоприношениях и строго определяют пышность празднества, чтобы не допустить их превращения в «общественных радетелей». У качин и вовсе принято убивать вождей, которые слишком «зазнались». Лаху из китайской провинции Юань намеренно отказываются от любой организации круп­ней, чем семейный хутор. Все эти традиции активно препятствуют усложнению социальной организации и проти­востоят государственному вторжению в их жизнь.

Уклад жизни у всех этих людей не укладывается в привычные определения. Даже общепринятая дефиниция «группы национальных меньшинств» вызывают споры у специалистов. Трудно здесь говорить о нациях, если их они живут в разных странах, их зоны обитания пересекают различные национальные границы. Эти общности весьма значительны, чтобы называть их меньшинствами. Даже слово группы натыкается на трудности, поскольку не все имеют групповую структуру.

Скотт предлагает простое сравнение. История человечества делится на четыре этапа: первый и самый длинный, когда жизнь протекала в маленьких се­мейных общинах, и не было никакого государства; второй, когда появились древние государства и началась историческая эпоха (они охватывали не больше 1% населения планеты); третий этап, когда государства начали наступление на окрестные народы; и современный, когда государствам удалось подчинить себе большинство населения планеты. Большинство, но далеко не всех. «Есть много путей рассматривать мир. Зависит, что ты хочешь по­нять», – пишет Скотт.

История Азии традиционно рассматривалась, как история государств: сначала империй династий Хань и Танг в Китае, империи Гупты и Моголов в Индии, городов-государств в Таиланде и Малайзии… Эти цивилизации развивались на берегу моря или в плодородных долинах, они оставили после себя множе­ство следов – развалины городов и храмов, могильники и письменные памятники и предметы обихода. Они культуры и по сей день определяют лицо госу­дарств, возникших на их месте. Однако – это история низин.

Представители хмонг

«Зомия является крупнейшей и старейшей территорией на планете, где люди живут в тени государств, но до сих пор не являются полностью инкорпориро­ванными в них»,  – пишет Скотт. Зомия – это альтернативный мир, сфера изменяющихся культур-изгоев, которые (почти) не создавали империй, не имели чётких границ и яростно сопротивлялись любой власти над собой. «Анархистская история» рассматривает только часть, находящуюся на южно-азиатском массиве и охватывающую Вьетнам, Бирму, нагорья Южного Китая вплоть до северо-восточной Индии. Это гористая и лесистая местность. Горы разделя­ют людей, но и делают почти невозможным для власти из долин подчинить этих людей. Горцы могут быть разделены долинами, но жизнь в горах опреде­ляет одинаковую культуру у людей, живущих на расстоянии сотен километров друг от друга, непохожую на культуру людей в долинах.

Хмонг, одна из крупнейших языковых общностей, больше других известна американцам. Эти горцы воевали на их стороне против коммунистов Вьетконга и Лаоса. Они определяют себя  врагами китайцев-хань и всего, что связано с Китаем. В течение тысячи лет они раз за разом поднимали яростные восста­ния против китайской власти. Следовавшие за восстаниями неизбежные разгромы оттесняли хмонг всё дальше и дальше в горы. После разгрома хмонг коммунистами несколько миллионов представителей этой общности были почти вытеснены из Вьетнама и живут теперь на высоте 1000 м, в основном в Китае. Другие народы, как карен на границе Бирмы и Таиланда, тоже имеют богатую историю постоянных восстаний против власти из низин.

Женщина народа ахра

«Я изучал крестьянские восстания, – пишет Скотт, – и везде я замечал, что первым делом крестьяне сжигали архивы. Они связывали архивы с угнетени­ем». Наиболее спорная часть аргументов Скотта касается отсутствия письменности. Он считает, что люди Зомии не дописьменные, а наоборот, после­письменные, сознательно отказавшиеся от письменности ради того, чтобы снова не попасть в кабалу в сообществах, которые они формировали в горах. «Многие горские народы имеют легенды о том, как они «потеряли» письменность, – пишет Скотт. – Отсутствие письменных источников помогало им посто­янно перестраиваться, избегая противоречий».

Скотт отвергает попытки считать его анархистом. Он обещает, что следующей его книгой будет сборник эссе, посвященный исследованию анархизма. Однако его ранние книги тоже проводят идею о хищнической природе государства, о том, что государство не благо, а может приносить огромный вред. Написаны они, кстати, так же блестяще и читаются на одном дыхании, как «Анархистская история» – «Моральная экономика крестьянства: Восстания и выживание в Юго-Восточной Азии» (1979) и «Выглядеть как государство: Как провалились схемы, предназначенные улучишь человеческое существова­ние» (1988).

Майка экологистов «Защитим Зомию»

Критики Скотта считают…

«Анархистская история» – книга новаторская, и вызвала множество мнений за и против. Уже несколько лет «за» и «против» Зомии вызывают интерес и привлекают внимание весьма пред­ставительного круга профессионалов. Размеры статьи делают невозможным широкий обзор критики. Критики утверждали, что взаимоотношения горцев и государств – это куда более слож­ный симбиоз из взаимного недоверия и взаимной выгоды. Порой горцы пользовались защитой государства, а частенько сами защищали его. Феномен придворной гвардии из горцев хорошо известен на Западе и на Востоке, от швейцарских гвардейцев до частей гурков в войсках Бри­танской империи.

Они указывали на хорошо известное умение горцев пользоваться социальными благами; что го­сударство рассматривается ими не только как угнетатель, но и как источник товаров и услуг, ко­торые доставались не всегда законным путём. Впрочем, умение выкрутить систему обществен­ного благосостояния в свою пользу вообще характерно для людей анархистко-либертарианско­го склада – от американских фермеров до ультрарелигиозных иудеев. Указывали, что на харак­тер исследований сильно повлияло то, что областью специализации Скотта являются горцы Бирмы, уже полвека ведущие с государством партизанскую войну. Критики замечали, что неко­торые народы Зомии создавали в прошлом свои государственные или феодальные структуры. А уход в горы можно обосновать не столько тягой к воле и безвла­стию, сколько стремлением вырваться из уз государства ради корыстного интереса, стремлени­ем получить свободные земли и поправить экономическое положение. Аналогия проводилась с поселенцами американского Дикого Запада, Южной Афри­ки или в Сибири. Вряд ли эти вещи противоречат друг другу. Критики Скотта считают, что и характер земледелия в большей мере определяется выгодой, чем бунтарским духом и уклонением от налогов. Это объясняет, что именно в Зомии обосновался опиумный треугольник – район на границе Китая, Бирмы и Таиланда, где выращивается опиум под защитой прекрасно вооруженной 20.000-ой армии горцев.

Даи из Южного Китая

Антрополог Май На Ли из Минессоты – сама по происхождению хмонг – и занимается исследованием своего народа. Она с восторгом приняла «Анархи­ческую историю», но, по мере чтения, пыл несколько поутих. Действительность куда сложней. Да, хмног отказались от письменности, но их легенды гово­рят, что книги унесла река, когда они отступали под натиском ханьских войск. Хмонг отличает тяга к грамотности. Легенды говорят, что женщины сохрани­ли древние знаки письма в своих вышивках. В течение веков хмонг несколько раз создавались различные системы письма. Впрочем, ни одна так и не утвердилась. Виктор Либерман показал, что у жителей нагорья острова Калимантан имеются признаки, отличающие людей Зомии, хотя там никогда не было низинных и прибрежных государств.

Всё это так. Скотт выпустил книгу в 2009 году, и собирается ответить всем своим критикам позже и всем вместе. «У меня свой угол зрения, и кто взглянет с него – уже никогда не сможет думать о цивилизации по старинке», – говорит исследователь. Скотт не желает также заниматься ХХ-XXI векaми. Здесь всё смешивается, государства переселяют горцев в долины, а ещё больше людей из долин приходит в горы и приносит с собой свою низинную цивилиза­цию. Критики говорят, что, занявшись новейшим временем, придётся заняться и разными неприятными типами – инсургентами, террористами, торговцами наркотиками и живым товаром, а также другими негативными явлениями, процветающими в сегодняшней Зомии.  «Можем ли полностью понять китай­скую цивилизацию, её патриархальное конфуцианство без понимания горцев-«варваров» на её границах, неукротимо сопротивлявшихся обольщению этой цивилизации? Также как и анти-авторитарность хмонг или уа имеет смысл лишь в контексте их борьбы с властями низин. И так же трудно понять со­временных азиатских «тигров» без понимания Зомии, прячущейся в их горах», – пишет Скотт.

На Кавказе есть свои Зомия. Одна из них - Хевсурети

Зомия – это не совсем Шамбала или Беюл. Скотт не зовет людей в горы искать мифическую страну. Он лишь показывает нам, не знающим иной жизни, кроме рамок государства, что нет ничего естественного или прогрессивного в государстве. Тем более, нет никакой «божьей воли» или исторической необ­ходимости в современной форме общественной организации, превалирующей в современном мире.

«Люди изучают другие зомии, – говорит Скотт, – в Африке, среди «морских цыган Южно-Китайского моря, муранов Ямайки…» Зомия помогает по-новому взглянуть на непокорный до конца Тибет и другие китайские провинции, на повстанческие движения в Юго-Восточной Азии. Да и в других местах, в Сома­ли или Афганистане, в Чечне или Аппалачах, может быть дело вовсе не в «фундаментализме», а в чем-то другом, куда более прочном и глубоком в кол­лективном сознании людей. Мне самому лишь краешком глаза однажды удалось заглянуть в «Зомию», когда мой друг пригласил меня провести канику­лы у него дома в горах Хевсурети. Советская власть, да и вообще власть там функционировала лишь формально. Горцы сохраняли свой уклад. У них не было лидеров. Верней, их лидерами были медиаторы, признанные властями. В точности, как у хмонг, о который пишет профессор Ли. Советская власть насильно выселяла хевсуров в долины, однако в горах всё ещё жил дух «Зомии».

Дмитрий Жвания