Глава 21. Кто бы мог подумать? Ч.3/4

[mamlas]

Тюленев Иван Владимирович

Оригинал взят у mamlas в Глава 21. Кто бы мог подумать? Ч.3/4

Ранее, Ч.2/4

И товарищ Жуков клянется по поводу УРов на старой границе, говоря своим читателям, что

«…они были сохранены на всех важнейших участках и направлениях, и имелось в виду дополнительно их усилить. Но ход боевых действий в начале войны не позволил полностью осуществить задуманные меры и должным образом использовать старые укрепрайоны».

Усилить по Жукову – это как? В дотах прорубить дополнительные окна для 152- мм гаубицы, которая стреляла бы «бетонобойными снарядами» по врагу? Или рядом поставить новые танки КВ-2 (без снарядов), которые бы одним своим видом отпугивали немецкую бронетехнику? Как их дополнительно усилить, дорогой вы наш, Георгий Константинович, когда для ДОСов (ДОТов) на новой границе, на вашей двух полосной системе укреплений, не хватало вооружения. Это вы, и подобные вам, недобросовестные военные протолкнули к реализации план возведения, сразу двух полос укреплений долговременных сооружений. Хренов и противился этому, о чем и написал в своих мемуарах.

И об этом, тоже, велись дискуссии на Главном военном совете. А сейчас наш маршал умничает, задним числом.

«Относительно новых укрепленных районов наркомом обороны и Генштабом неоднократно давались указания округам об ускорении строительства. На укрепления новых границ ежедневно работало почти 140 тысяч человек. Торопил нас с этим и И.В.Сталин».

Дело не в ускорении, а в осмысленности военного строительства. Иначе получается и саботаж, и вредительство – и все в одном флаконе. Поэтому, как правило, когда нечего сказать в оправдание, дается ссылка на самоотверженный труд советских людей. Это действует безотказно. Многие сразу начинают верить в маршальскую писанину.

И как всегда, в конце темы, Георгий Константинович не удержался, чтобы не пририсовать к «Сталину» инициалы имении и отчества. Для придания большей весомости и правдивости своего изложения.

Получилось, скорее всего, так: на старой границе УРы раскурочили, а на новой – не оснастили.

Как вспоминал первый секретарь ЦК  КП(б) Белоруссии П.К.Пономаренко (мы с ним подробно встретимся чуть позже):

«Строительство велось напряженно, круглосуточно. Оно было усилено до предела. К сожалению, хотя чисто строительные работы к началу Великой Отечественной войны были в основном завершены, артиллерийское и инженерное оборудование построенных укреплений не было закончено. Например, только в 35% дотов удалось установить орудия и пулеметы. Во многих дотах еще отсутствовали амбразуры, не было закончено электросиловое оборудование, не установлены минные заграждения и т.д.»

Получается, что 2/3 ДОТов практически были без вооружения?! И это там, где не было Хрущева! Что же тогда было на Украине? Это лишний раз говорит о том, что «пятая колонна» была не только на местах будущих сражений,  –  основное ее гнездовье было в Москве – наркомат обороны, Генеральный штаб и прочие военно-партийные организации.

Трагичнее всего и то, обстоятельство, что даже такие, наполовину готовые УРы, и то запрещалось, во многих местах, заполнять войсками накануне войны. Как же! – боялись, дескать, спровоцировать Германию на ответные действия. К тому же еще и «Сталин» приказал, чтобы без его особого указания, ни шагу – к границе. Так все и получилось в действительности.

С этими укрепрайонами, да с самим товарищем Жуковым так увлеклись разборкой, что чуть было не оставили без внимания нашего Аркадия Федоровича. Он заждался, вкупе с редакторами, чтобы «самому» пояснить сказанное Георгием Константиновичем.

«Наступил новый, 1941 год. С 1 февраля начальником Генштаба стал генерал армии Г. К. Жуков. Генерал армии К. А. Мерецков, принял дела заместителя наркома обороны по боевой подготовке».

Тут нам ранее Кирилл Афанасьевич хотел вроде бы, поведать, как закончилась штабная игра «синих» и «красных», но Сталин «не дал» ему сказать. Помните, прервал на самом интересном месте. Придется помочь «обиженному» товарищу Мерецкову просветить читателя. Дело в том, что за наших – «красных», играл ни кто иной, как сам Жуков. Но ему в игре сильно не повезло и досталось от противника – «синих», за которых «воевал» Павлов. Может быть, Мерецков и хотел бы сказать об этом, но его вовремя схватили за руку: «А как же образ мудрого в провидениях и непогрешимого в делах маршала Победы?» Вот тут Сталин и пригодился со своим несвоевременным вопросом.

А товарищ Хренов продолжает тем временем, по возможности, резать правду-матку в своих воспоминаниях. Теперь его стало волновать другое. Он решил добиваться

« изменения норм инженерного снабжения войск. Результатов не было. Обратился с письмом в ЦК ВКП(б). В нем постарался как можно убедительнее показать значение специальных инженерных частей и роль инженерных начальников в современной операции, разъяснить, что минное оружие является не только оборонительным, но и наступательным, что нам нужны специальные части для устройства и преодоления различных заграждений.

Это письмо, видимо, явилось той последней каплей, которой не хватало, чтобы покончить с недоверием к обоснованности наших запросов. Во всяком случае, после него дело сдвинулось с мертвой точки. Главному управлению предложили дать расчетные данные по всем видам инженерной техники на первые шесть месяцев войны. Эти расчеты были быстро представлены. Нас активно поддержал маршал Б.М.Шапошников. И новые нормы обрели право на существование».

Это тот самый Шапошников, который по уверениям Жукова, якобы, приказал разоружать «старые» УРы, а Георгий Константинович изо всех сил сопротивлялся этому, даже, Сталина побеспокоил.

Интересно, как Жуков отнесется к этому нововведению Аркадия Федоровича, ведь тот так  желал усилить оборону стрелковых частей? Тем более что «изменения были весьма ощутимыми. Если раньше на  дивизию полагалось 2500 — 3000 противотанковых и 3000 — 4000 противопехотных мин, то теперь эти цифры соответственно увеличились до 14000 — 15000 и 18000 — 20000. Правда, принять новые нормы еще не означало снабдить в соответствии с ними армию. Фактически у нас в то время имелось около миллиона противотанковых мин и немногим более противопехотных. К началу войны их количество возросло».

Вроде бы, хорошее дело сделал Аркадий Федорович, но отчего нет радости от написанного? Понятно! Произошло то же, что и со строительством укрепрайонов. Кругом скрытый саботаж. Хренов и поясняет, что принять новые нормы – это хорошо, а снабдить по ним Красную Армию – заведомо, не выполнимая задача.

Это была, видимо, лебединая песня товарища Хренова на поприще начальника Главного военно-инженерного управления Генштаба. В середине апреля 1941 года Аркадий Федорович, вдруг, оказался в Сочи, в военном санатории имени К. Е. Ворошилова. Интересно, смог ли, сдержать свои чувства, узнав, какое название носит данный санаторий?  Это были своего рода перегибы того, далекого времени. Не знаю, уж, какие эмоции могли возникнуть у самого Климента Ефремовича, отдыхай он в санатории носящим его имя? Может, ощущался бы необычайный восторг души и прибавление здоровья или, все же, данный санаторий предназначался для другой категории военных, которым всего лишь следовало знать и помнить свое вышестоящее руководство?

«Вся обстановка располагала здесь к отдыху, успокаивала. (Еще бы, в санатории носящим имя Ворошилова. – В.М.). Но можно ли было отвлечься от мыслей о делах? Тем более что на следующий день после приезда я встретил Матвея Васильевича Захарова. Мой давний и очень уважаемый знакомый после назначения из ЛВО на должность помощника начальника Генштаба около двух лет проработал в Москве. В прошлом году его направили начальником штаба в Одесский военный округ. Почти все время мы теперь проводили вместе, и наши разговоры неминуемо возвращались к одному: к тревожной обстановке, предвещавшей близкую войну, к тому, что сделано и не сделано для отпора врагу».

И чего переживали? Ведь в Генштабе же остался «пламенный патриот» Отечества маршал всех времен и народов Георгий Константинович Жуков. Уж он-то, вместо них даст «настоящий» отпор Гитлеру! Ни пяди родной земли врагу!

К сожалению, не знали они истинных чувств «полководца», особенно, Аркадий Федорович. С грустью вспоминает он свою службу в Генштабе, как бы подводя итоги прошедшему.

«Служба на посту начальника ГВИУКА дала мне очень многое как специалисту и руководителю, расширила кругозор. Но главное не в этом. Что я сам сумел отдать службе? Этот вопрос я не однажды мысленно задавал себе. Далеко не все из задуманного удалось претворить в жизнь.

И все ж было немало такого, что приносило законное чувство удовлетворения. Само создание ГВИУКА значило  многое, и было лестно сознавать, что разработка его структуры проходила при моем участии. Появилась директива, предусматривавшая увеличение глубины строящихся УРов. Были созданы новые документы по инженерной службе, отражавшие боевой опыт; утверждены реальные нормы снабжения армии инженерным имуществом и минно-взрывными средствами. Шагнула вперед выучка инженерных частей, происходило “осаперивание” всех родов войск. На испытательных полигонах появились опытные образцы облегченных окопокопателей, траншейных, дорожных и прочих специальных; машин. И разве мог я без теплого чувства вспоминать о М. П. Воробьеве, Л. З. Котляре, М. Н. Нагорном, И. А. Петрове, В. В. Яковлеве и других сослуживцах по наркомату, чья помощь была поистине неоценима? Трудились мы дружно, с полной отдачей, жили душа в душу».

Пару слов об опытной технике. Кто бы ее стал внедрять, если, во-первых, в Уставе бойцу Красной армии того времени, было предоставлено право самостоятельно выкапывать для себя небольшую ячейку, а здесь речь будет идти о траншеях. Помните Рокоссовского по лету 1941 года, и его требование при обороне отрывать окопы полного профиля? И, во-вторых. Как это соотносилось бы с действиями наших заговорщиков? Судя по результатам с укрепленными районами на границах, вряд ли бы они способствовали проталкиванию в серийное производство подобные опытные образцы. Непроходимая оборона рубежей Советского Союза – не их удел.

Теперь, что касается грустной тональности в изложении нашего героя.

Отчего это он стал петь себе отходную? Ведь, вроде, отдыхал от повседневных забот? Наверное, сердцем чувствовал приближение перемен в своей военной жизни. Так оно и произошло.

«…Работа в ГВИУКА неожиданно закончилась. Теперь предстояло отправляться к новому месту службы: был получен приказ о моем назначении начальником инженерных войск  Московского военного округа».

Московский свидетель

Вот наконец-то и добрались до интересующего нас вопроса: «Как там было по началу войны в Московском округе?» С Тюленевым разобрались. Цензура сильно постаралась. Теперь на очереди воспоминания товарища Хренова. Что же дали сказать «душители свободы слова» Аркадию Федоровичу?

Ну, то, что его взашей вытолкали из Генштаба с ответственной должности связанной со строительством укрепительных сооружений на границе, повторяться не будем. Итак, все понятно. Сейчас нас интересует, как Аркадий Федорович описал события, предшествующие началу войны, находясь в Московском округе.

«С трудом дождался конца отпуска. Не терпелось скорее взяться за дело на новом месте.

Командующий войсками МВО Маршал Советского Союза С. М. Буденный встретил меня приветливо.

— Тут звонок от Главного был, — сказал он. — Велел, чтобы тебя не обижали. Да мы и не собирались обижать...».

Непредсказуема наша История. Особенно по периоду Великой Отечественной войны. Читатель уже видел, что сотворили с мемуарами Тюленева. У данного мемуариста ситуация не легче. Так, когда же его попросили из Генштаба, если еще Семен Михайлович Буденный был на посту командующего округом? Это надо полагать произошло еще до августа 1940 году, коли «Буденный …встретил приветливо»? Вот тебе раз! Понятно, что доклад пылился на столах начальников Генерального штаба Мерецкова и Жукова. Но может, поэтому нашего автора и «переместили» пораньше, чтобы не бросалось в глаза, чрезмерно растянутая волокита по его докладу?

Мутят воду по поводу нахождения Хренова на посту начальника Главного военно-инженерного управления. Он в этом качестве, значится в списках высшего руководящего состава РККА на совещании в конце декабря 1940 года. Да и Тюленев фигурирует в качестве командующего Московским округом в тех же самых списках, приглашенных на совещание в Москве. Зачем, тогда, приплели Семена Михайловича, да еще, почти в мае месяце 1941 года в качестве командующего Московским округом? Видимо, чтобы скрыть, что он в тот момент был 1-м заместителем наркома обороны. Их и так, его и Ворошилова, изображают тупыми кавалеристами эпохи Гражданской войны.

Как обычно, содеянное прикрывают именем Сталина. Дешево и сердито. Поди, проверь: беспокоился тот, лично, за Аркадия Федоровича или нет? Это чтобы читатель подумал, что в Генштабе товарища Хренова по головке гладили и восхищались его инженерными талантами, а Московском округе на него, якобы, заранее точили зубы.

«Маршал коротко рассказал о внешнеполитических событиях последнего времени (после отпуска эта информация была для меня особенно интересной), о делах в округе. Перечислил главные мои задачи.

— Надеюсь, — заключил Семен Михайлович, — в обстановку вы врастете быстро. Обо всех трудностях незамедлительно докладывайте лично мне...»

Будем считать так, что товарищ Хренов, по делам службы был на приеме у 1-го заместителя наркома обороны товарища Буденного и тот обещал ему поддержку, имея виду его новое назначение. Только и всего.

«Но докладывать ему не пришлось: в конце мая в командование округом вступил генерал армии И. В. Тюленев. Да и с особыми трудностями я, по правде говоря, не встретился. Коллектив окружного инженерного управления принял меня очень радушно. Я сразу нашел общий язык со своим заместителем по боевой подготовке полковником А. Ш. Шифриным, с начальниками отделов. Все командиры и военные инженеры управления хорошо знали свое дело, отличались завидной исполнительностью — в столичном округе и кадры были соответствующие. Словом, с первых дней я почувствовал себя так, словно давно служил здесь, и с удовольствием окунулся в работу, позволявшую быстрее видеть плоды своих  усилий».

У самого Тюленева упоминание о его назначении командующим Московским военным округом в мемуарах напрочь отсутствует. Но это, конечно же, не означает, что он вступил в должность командующего в мае 1941 года. Вопросы к нему: когда? при каких обстоятельства? и вместо кого? – остались, к сожалению, без ответов. Почему? Да потому что, сделал что-то нехорошее хрущевцам. Вот они и искажают его в Истории.

Что же касается служебной деятельности Аркадия Федоровича, то он ясно дал понять, что может быть, хоть в Московском округе ему удастся в полном объеме увидеть результаты своей деятельности.

«В начале июня командующий собрал руководящий состав штаба округа и сообщил, что нам приказано готовиться к выполнению функций полевого управления фронта. Какого? Этот вопрос вырвался у многих.

— К тому, что я сказал, ничего добавить не могу, — ответил Тюленев.

Однако когда он стал давать распоряжения относительно характера и содержания подготовки, нетрудно было догадаться, "что в случае войны действовать нам предстоит на юге».

Тут и комментировать особо нечего. «Аркадий Федорович» опередил по мыслям самого командующего Тюленева. Как помните, у Ивана Владимировича в воспоминаниях, его назначение командующим Южным фронтом было для того, полной неожиданностью. Здесь же, заранее, за несколько дней до начала войны, выстилается ковровая дорожка на юг. А что же тогда было 22 июня? Сейчас узнаем.

«Кажется, ни один автор военных мемуаров не избежал соблазна хотя бы коротко рассказать о первом дне войны…

Не обойду и я в своем рассказе день 22 июня. На понедельник в штабе планировалась поездка для отработки организации и взаимодействия в составе полевого управления фронта. Поэтому в субботу, отпустив пораньше всех командиров инженерного управления, я задержался на службе: готовил документы и карты к предстоящей поездке. Домой вернулся далеко за полночь. Собрал все необходимое, что могло понадобиться в поле, и быстро улегся спать. С утра пораньше я собирался отправиться за город, в Жуковку, — там, на даче у родственников, жила семья».

Всё, как и везде. Отдыхаем, товарищи военные, до понедельника. До кабинета Тимошенко в Москве, не доносился гул немецких танковых моторов, а Жуков не знал дислокацию немецких группировок у границы. Они же не посещали Мерецкова, чтобы послушать доклады генерала Дубинина из Разведуправления. Поэтому решили собраться (надо же когда-нибудь это сделать) в кабинете Семена Константиновича, чтобы обсудить, как там дела у Гитлера, и что он планирует предпринять в ближайшие часы? Почему не поехали отдыхать домой к семьям, разрешив, это делать другим? Видимо проявляли трогательную заботу о своих подчиненных. О них же некому было побеспокоиться. Не Сталину же? К тому же, в скором времени, будет звонок из Севастополя от Октябрьского, и Жукову надо подумать, что ему ответить.

Но если Хренов стал готовить документацию к поездке, то значит, в субботу Тюленеву и вручили предписание об убытии в Винницу. Представляется сомнительным, чтобы руководство Московского округа должно было выделить полевое управление для убытия на фронт.

И вот наш, Аркадий Федорович, устав от мирских забот прилег отдохнуть до утра.

«Едва уснул, затрезвонил телефон.

— Товарищ генерал, — послышался возбужденный голос оперативного дежурного штаба округа, — вас вызывает командующий. Приказано не задерживаться. Машина сейчас выезжает...

Быстро добрались мы до Лефортова, въехали во двор штаба округа. Здесь уже чувствовалось необычное оживление.

В приемной командующего я застал начальника штаба генерал-майора Г. Д. Шишенина, начальника политуправления дивизионного комиссара Ф. Н. Воронина, начальника тыла генерал-майора А. И. Шебунина и еще нескольких товарищей».

Первый сюрприз. Исчез заместитель командующего И. Г.Захаркин и член Военного совета В.Н.Богаткин. Зато появился полновесный начальник штаба Г.Д.Шишенин. У Тюленева он почему-то был, только как «исполняющий обязанности».

«Генералы стояли группками, негромко переговаривались. В слитном жужжании голосов я уловил отдельные слова: “Кажется, началось... ”, “Да, по всей границе... ”.

Значит, война...  Подошли еще несколько человек. Никаких подробностей никто не знал. Вскоре появился командующий и пригласил нас в зал заседаний Военного совета».

Военный Совет округа без члена Военного совета. Может это был тот момент, когда Ставка одного сняла, а другого еще не назначила?

«Коренастый, подтянутый, с  короткой щеточкой усов, Иван Владимирович Тюленев выглядел очень встревоженным. Войдя в зал и приняв доклад начальника штаба, он не сел, как обычно, за стол, а остался стоять.

— Товарищи, — обратился он к нам, — в четыре часа с минутами я был вызван в Кремль. Климент Ефремович Ворошилов и Семен Константинович Тимошенко сообщили мне, что фашистская Германия вероломно напала на нашу Родину…».

Для солидности сообщения о нападения Германии редакторам издания пришлось слить воедино наркома обороны и заместителя председателя Комитета обороны при СНК. Непонятно: они что же, по очереди сообщали Тюленеву о нападении немцев или говорили вместе, перебивая друг друга?

Кроме всего прочего выясняется важное обстоятельство, дающее пояснение мемуарам Тюленева. Как видите, не один Ворошилов напутствовал Ивана Владимировича в дальнюю дорогу. Рядом находился Нарком обороны Тимошенко, который по совместительству был еще и Председателем Ставки. Теперь, вполне правдоподобно назначение товарища Тюленева командующим Южным фронтом, так как соответствующее должностное лицо находилось рядом. Ему, то есть, Тимошенко, с руки было спросить у Тюленева и о командном пункте для Ставки, и дать тому приказание посетить Генеральный штаб для встречи с Жуковым.

А следом идет не менее интересный эпизод. Тюленев отдает приказание своим подчиненным:

« …А сейчас немедля вызывайте своих подчиненных и приступайте к выполнению плана мобилизационного развертывания.

Далее Иван Владимирович сообщил, что он назначен командующим войсками Южного фронта, членом Военного совета — армейский комиссар 1 ранга А. И. Запорожец, начальником штаба — генерал-майор Г. Д. Шишенин».

Точно, как и предполагал. Богаткина уже убрали в неизвестном направлении, а Запорожец, видимо, еще не подъехал, иначе бы, командующий представил бы его собравшимся. Итак, Московский округ обезглавлен. Командующего и начальника штаба округа отправляют подальше на юг, а  члена Военного совета округа выдергивают по партийной линии. И кто же будет вместо них рулить Московскими войсками? Неужели, все же, ответственность возложили только на заместителя командующего И.Г.Захаркина? Темное дело. Деятели из новоявленной Ставки, судя по всему, знали, что делали.

«Начальниками родов войск и служб фронта назначаются соответствующие начальники из округа. Полевое управление отбывает на фронт двумя эшелонами. Место назначения — Винница. Состав первого эшелона должен быть готов к отправке сегодня, состав второго — завтра.

А разве в мобилизационном пакете командующего лежало предписание об отбытии в район действия Одесского военного округа, и развертывать там полевое управление фронтом? Конечно же, нет! Ведь, в мемуарах Тюленева назначение он получал, якобы, от Ворошилова. Здесь же, у Хренова, объединены взаимоисключающие структуры: Комитет обороны и подведомственный ему наркомат обороны.

Скорее всего, Иван Владимирович Тюленев зачитал приказ, который ему вручил Председатель новообразованной Ставки С.К.Тимошенко. Как всегда, чтобы его здорово не выделять, «пририсовали» за компанию Ворошилова. Все равно, ведь, тот уже умер, на момент выхода книги. Не обидится же?

Окончание

Comments

[orblend.livejournal.com]

мда...
и как всегда, огромное спасибо за интересную информацию

[mamlas.livejournal.com]

Серьёзны Вы или нет, в любом случае пожалуйста!

Просто мне, почему-то, уже несколько раз высказывали за эту книгу, будто это я написал и озвучил эту версию и изложил такой стиль. ))

[orblend.livejournal.com]

абсолютно серьезно