![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mamlasОригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
mamlas в Два советских языка, или «Нет на свете краше птицы, чем свиная колбаса!» (народная поговорка)
mamlas в Два советских языка, или «Нет на свете краше птицы, чем свиная колбаса!» (народная поговорка)mamlas: Тема выставки, раскрывающая одну из сторон жизни в СССР, достаточно неожиданна и шокирующа для современного ностальгирующего взгляда и вполне порой спорна (особенно и в частности, в вопросе совмещения автором выставки лозунгов плакатов и народных матерных частушек), но я всё же размещаю этот материал в сообществе.
Не ругайте сильно!
На новой выставке в галерее pop/off/art, проходившей с 09 декабря 2011 по 22 января 2012, зритель увидел работы Ростислава Лебедева из проекта «Два языка», представляющего собой исследование на стыке культуры, языка и политики.
Плакаты советского периода художник дополняет частушками этого же времени. Острота возникает за счет жесткого, лобового столкновения в пространстве искусства двух языков: официального агитплаката – далекого от жизни, сухого и абсолютно лживого – и народного слова, по словам Лебедева, «живого, сочного, грубоватого, но очень точного и образного». Частушки почти всегда матерные, но само их присутствие в огромном количестве в советскую эпоху, говорит о том, как искал себе путь подлинный язык, вытесненный фальшивыми сообщениями властной пропаганды, как смеялся народ, невзирая ни на какие репрессии. Это исследование истории способами современного искусства оказывается особенно актуальным в наши дни.
Лебедев нарочито отступает от всякой степени художественности, стремясь в проекте к максимальной объективности и остраненности. На стенах показано около 300 простых принтов небольшого формата. Воспользовавшись файлами, зритель и сам может распечатать работы, снова расходящиеся, таким образом, в народ. ©
2.
3.
4.
5.
Два языка – одна эпоха
Я не делю язык на приличный и неприличный. Для меня он одно целое. И если кто-то будет опять обращать внимание именно на эту сторону проекта – значит он смотрит не туда.
6.
7.
Язык – основное поле свободы. С ним ничего нельзя поделать, сколько ни вводи нормы или запреты. Он такой какой он есть и заставляет с этим считаться.
8.
9.
Язык мгновенно реагирует на все изменения и перипетии жизни. Ещё даже не успели подумать – а он припечатал. Анекдот о Брежневе на следующий день после его избрания: Бровеносец в потёмках. Как точно!
10.
11.
Язык официальный – бесконечно далёкий от жизни, сухой, мёртвый, идеалогизированный, адресованный абстрактному «советскому человеку», непонятный даже тем, кто его придумал.
12.
13.
Язык неофициальный – сама жизнь, живой, сочный, грубоватый, но очень точный и образный, мгновенно узнаваемый и понятный всем.
14.
15.
Эти языки в жизни никогда не встречались, существуя как-бы в параллельных мирах, но в одно время. Я решил совместить их в одном пространстве – пространстве искусства. И результат получился совершенно неожиданный. Они вступили в диалог.
16.
17.
Это и есть цель моего проекта.
Диалог Ростислава Лебедева и Сергея Попова о проекте "Два языка"
18.
19.
С.П.: Ваш проект «Два языка» создан на стыке инициатив, которые Вас много лет интересуют. С одной стороны, это исследование советской мифологии и культуры советского мифа, с другой – исследование языковое, в духе того, что называлось в Вашей среде «работа с метаязыком». В данном случае Вы так прямо, в лоб, назвали свой проект - «Два языка» - и, в общем, содержание у него тоже достаточно прямое и лобовое. Как бы Вы в нескольких фразах его описали?
20.
21.
Р.Л.: Само название говорит о цели проекта: тут исследование языка – языка искусства, и языка, который бытует в жизни. Или, с одной стороны, языка власти, которая никогда не слушает язык народа, у нас в стране это особенно присутствует. А с другой стороны – язык народа, который выражает свое отношение к власти теми средствами, которые у него есть. Если вспомнить советскую эпоху, там все было зажато, затабуировано, поэтому получился такой метаязык из соотнесения языков. Он очень точно отображает свое время. Когда я работал над проектом, получалось так, что некоторые тексты начинали раскрываться совершенно с другой стороны. Открывается вдруг такой пласт, о котором поколения, живущие тогда, даже не подозревали.
22.
23.
С.П.: Ведь тогда же не было информации обо всех этих частушках. Они же просто «ходили». Это сейчас мы можем взять их из какого-либо источника… Кстати, каким источником вы пользовались?
24.
25.
Р.Л.: Ну, основной источник – книжечка, вышедшая в начале 90-х, «Русские частушки».
26.
27.
С.П.: Русские…
28.
29.
Р.Л.: Да, когда я впервые ее увидел, меня это очень заинтересовало. Мы все что-то из этого слышали когда-то, а, оказывается, какие-то люди – фольклористы или филологи – все это собирают, классифицируют, разделяют на группы.
30.
31.
С.П.: Расскажите о классификации в двух словах.
32.
33.
Р.Л.: Я сейчас точно не помню, но там есть «чернушные частушки», есть частушки эротического содержания, есть тема «он-она», есть политические частушки, есть абсурдные… И когда я совмещал их с советскими плакатами, я не подбирал их специально – сюда абсурдную, сюда – какую-либо другую. Я ставил ту, которая вступала в диалог с текстом. Есть текст частушки, есть текст плаката, и при их сопоставлении вдруг появляется какой-то новый смысл, тот, который никто не подозревал. Вот это меня больше всего интересовало.
34.
35.
С.П.: Во всех текстах, чего уж там греха таить, огромное количество мата. Как вы относитесь к этому языковому пласту в жизни и в искусстве? Насколько это допустимо в искусстве, насколько это целесообразно в жизни? Как с этим бороться и надо ли с эти бороться?
36.
37.
Р.Л.: (Смеется) Бороться совершенно бессмысленно, как с порнографией - ничего не получается. Потому что это вещи, идущие из самой глубины жизни, и с ними борется обычно власть, народ с ними никогда не борется. Это один из пластов его жизни. А для меня мат – просто часть языка. У него есть диапазон от философских рассуждений до самых низменных вещей. Но для меня никогда не было противопоставления языков, всегда был один пласт – язык. Для меня мат не звучит как нечто неприличное, я просто отношусь к нему как к языку.
38.
39.
С.П.: В этом смысле Вы, конечно, по традиции ближе к таким исследователям языка, холодным и строгим, лишенным эмоциональности, как Сорокин и Пригов. Это близкий к Вам круг.
40.
41.
Р.Л.: Да-да. Пригов был моим хорошим другом. С Сорокиным я тоже давно знаком, еще с начала 80-х, и всегда очень интересовался тем, что он пишет. Для меня такая позиция близка.
42.
43.
С.П.: Ваши вещи, и Вы сами это подчеркиваете, в данном случае совершенно лишены художественно-пластического насыщения. Вы даже называете этот проект до определенной степени антихудожественным. Мне кажется, Вы давно идете таким путем – редукции изобразительности, визуальности, приближаясь к четкому, жесткому сопоставлению определенных информационных пластов, сделанных не Вами, и высекаете искру из этого сопоставления. Как вы откомментируете место этого проекта в общей Вашей эволюции, где он соседствует с Вашими постмодернистскими сериями, грубо говоря, сделанными классически – в живописи, в технике холст/масло? Почему в данном случае было принято решение отказаться от того, чтобы сделать это хоть сколько-нибудь художественно, перевести в какой-то привычный формат?
44.
45.
Р.Л.: Наверное, потому, что тут сама художественность понимается как сопоставление в голом виде, как еще говорят, “концептуально”, двух разных языковых пластов. И здесь места для чистой пластики просто нет.
46.
47.
Перед этим был проект, который мы делали с тобой вместе, “Заветные сказки” – шкатулки в палехском стиле, выполненные мастерами миниатюрной лаковой живописи. Там я этим в какой-то степени сам занимался – эскизы для шкатулок делал я, а мастера уже просто переводили в материал. То есть минимальная пластика оставалась. А тут никакой. Хотя когда я начал делать первые работы серии «Два языка», она получалась, и я стал ее убирать, потому что она здесь только мешала, была не нужна в принципе.
48.
49.
С.П.: И последний вопрос. На дворе 2011 год, Советский Союз вроде бы давно ушел. А вы по-прежнему делаете проекты, связанные с советской мифологией, с советской изобразительностью, литературностью. Нет ли у вас ощущения, что это сейчас неактуально, не связано с нашим временем, что это отсылка к прошлому. Я, естественно, провоцирую совершенно обратную реакцию (Улыбается).
50.
51.
Р.Л.: Я понимаю, Сереж. (Смеются) Если говорить о советском времени, то оно от нас не так далеко-то и ушло. Оно как бы присутствует все время, и все к нему так или иначе возвращаются. Это раз. А во-вторых, я с ним не работаю, честно говоря. Я работаю, ты верно заметил, с этой мифологией, которая жива и действует, все равно все базируется на ней. Пытаются протянуть какие-то корни из дореволюционной России, но оттуда ничего не вытягивается, потому что это была совершенно другая эпоха, и от нее за советское время ничего не осталось. Остался только какой-то музей, никто не понимает, что там такое было, как, скажем, Древний Рим. А советское тут, оно рядом, оно и пахнет и воняет по-всякому, и много людей вокруг, которые жили тогда. От этого никуда не убежишь. Я слышал в свой адрес и в адрес моих приятелей, которые так же работают, что это «отстой» или еще что-то. Но сами все равно возвращаются к этому постоянно, потому что этот материал еще не осознан и не освоен, там очень много нетронутых пластов. Я думаю, что еще можно с ним поработать, но не исторически, а протягивать сюда какую-то ниточку, тогда он и будет действовать.
52.
53.
54.
55.
Ростислав Лебедев родился в Москве в 1946 году. В 1969 году окончил Московское государственное художественно-промышленное училище (б. Строгановское). В начале 1970-х примкнул к группе авторов, разрабатывавших проблемы «мета-языка» в искусстве, впоследствии соотнесенные с соц-артом – наиболее известном в мире направлении современного русского искусства, пережившего пик популярности в 1980 – 1990-е годы. Считаясь классиком соц-арта, автором наиболее известных объектов в современном русском искусстве («Сделано в СССР»), Лебедев продолжает активный поиск новых возможностей в искусстве, порой в связи с обсценной сферой языка. Так, предыдущую его выставку в галерее pop/off/art «Заветные сказки» (2009) составили расписанные по эскизам Лебедева палехские шкатулки на весьма радикальные и фривольные сюжеты народных сказок.
56.
57.
58.
59.
60.
61.
62.
63.
64.
65.
66.
67.
68.
69.
70.
Этим проектом галерея pop/off/art отметила свой 7-й день рождения. Специально для гостей вернисажа были подготовлены принты плакатов с подписью автора, Ростислава Лебедева. А также к открытию был запущен сайт с файлами выставки. Воспользовавшись файлами, зритель и сам может распечатать работы, снова расходящиеся, таким образом, в народ.
Не ругайте сильно!
•••••••
На новой выставке в галерее pop/off/art, проходившей с 09 декабря 2011 по 22 января 2012, зритель увидел работы Ростислава Лебедева из проекта «Два языка», представляющего собой исследование на стыке культуры, языка и политики.
Плакаты советского периода художник дополняет частушками этого же времени. Острота возникает за счет жесткого, лобового столкновения в пространстве искусства двух языков: официального агитплаката – далекого от жизни, сухого и абсолютно лживого – и народного слова, по словам Лебедева, «живого, сочного, грубоватого, но очень точного и образного». Частушки почти всегда матерные, но само их присутствие в огромном количестве в советскую эпоху, говорит о том, как искал себе путь подлинный язык, вытесненный фальшивыми сообщениями властной пропаганды, как смеялся народ, невзирая ни на какие репрессии. Это исследование истории способами современного искусства оказывается особенно актуальным в наши дни.
Лебедев нарочито отступает от всякой степени художественности, стремясь в проекте к максимальной объективности и остраненности. На стенах показано около 300 простых принтов небольшого формата. Воспользовавшись файлами, зритель и сам может распечатать работы, снова расходящиеся, таким образом, в народ. ©
От автора выставки
2.
3.
«Сердцеведением и мудрым познанием жизни отзовётся слово британца;
легким щёголем блеснёт и разлетится недолговечное слово француза;
затейливо придумает своё, не всякому доступное умно-худощавое слово немец;
но нет слова, которое было бы так замашисто, бойко,
так вырывалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и живо трепетало,
как метко сказанное русское слово»
Н.В.Гоголь
легким щёголем блеснёт и разлетится недолговечное слово француза;
затейливо придумает своё, не всякому доступное умно-худощавое слово немец;
но нет слова, которое было бы так замашисто, бойко,
так вырывалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и живо трепетало,
как метко сказанное русское слово»
Н.В.Гоголь
4.
5.
Два языка – одна эпоха
Я не делю язык на приличный и неприличный. Для меня он одно целое. И если кто-то будет опять обращать внимание именно на эту сторону проекта – значит он смотрит не туда.
6.
7.
Язык – основное поле свободы. С ним ничего нельзя поделать, сколько ни вводи нормы или запреты. Он такой какой он есть и заставляет с этим считаться.
8.
9.
Язык мгновенно реагирует на все изменения и перипетии жизни. Ещё даже не успели подумать – а он припечатал. Анекдот о Брежневе на следующий день после его избрания: Бровеносец в потёмках. Как точно!
10.
11.
Язык официальный – бесконечно далёкий от жизни, сухой, мёртвый, идеалогизированный, адресованный абстрактному «советскому человеку», непонятный даже тем, кто его придумал.
12.
13.
Язык неофициальный – сама жизнь, живой, сочный, грубоватый, но очень точный и образный, мгновенно узнаваемый и понятный всем.
14.
15.
Эти языки в жизни никогда не встречались, существуя как-бы в параллельных мирах, но в одно время. Я решил совместить их в одном пространстве – пространстве искусства. И результат получился совершенно неожиданный. Они вступили в диалог.
16.
17.
Это и есть цель моего проекта.
Ростислав Лебедев, 2011
Интервью с Р. Лебедевым
Диалог Ростислава Лебедева и Сергея Попова о проекте "Два языка"
18.
19.
С.П.: Ваш проект «Два языка» создан на стыке инициатив, которые Вас много лет интересуют. С одной стороны, это исследование советской мифологии и культуры советского мифа, с другой – исследование языковое, в духе того, что называлось в Вашей среде «работа с метаязыком». В данном случае Вы так прямо, в лоб, назвали свой проект - «Два языка» - и, в общем, содержание у него тоже достаточно прямое и лобовое. Как бы Вы в нескольких фразах его описали?
20.
21.
Р.Л.: Само название говорит о цели проекта: тут исследование языка – языка искусства, и языка, который бытует в жизни. Или, с одной стороны, языка власти, которая никогда не слушает язык народа, у нас в стране это особенно присутствует. А с другой стороны – язык народа, который выражает свое отношение к власти теми средствами, которые у него есть. Если вспомнить советскую эпоху, там все было зажато, затабуировано, поэтому получился такой метаязык из соотнесения языков. Он очень точно отображает свое время. Когда я работал над проектом, получалось так, что некоторые тексты начинали раскрываться совершенно с другой стороны. Открывается вдруг такой пласт, о котором поколения, живущие тогда, даже не подозревали.
22.
23.
С.П.: Ведь тогда же не было информации обо всех этих частушках. Они же просто «ходили». Это сейчас мы можем взять их из какого-либо источника… Кстати, каким источником вы пользовались?
24.
25.
Р.Л.: Ну, основной источник – книжечка, вышедшая в начале 90-х, «Русские частушки».
26.
27.
С.П.: Русские…
28.
29.
Р.Л.: Да, когда я впервые ее увидел, меня это очень заинтересовало. Мы все что-то из этого слышали когда-то, а, оказывается, какие-то люди – фольклористы или филологи – все это собирают, классифицируют, разделяют на группы.
30.
31.
С.П.: Расскажите о классификации в двух словах.
32.
33.
Р.Л.: Я сейчас точно не помню, но там есть «чернушные частушки», есть частушки эротического содержания, есть тема «он-она», есть политические частушки, есть абсурдные… И когда я совмещал их с советскими плакатами, я не подбирал их специально – сюда абсурдную, сюда – какую-либо другую. Я ставил ту, которая вступала в диалог с текстом. Есть текст частушки, есть текст плаката, и при их сопоставлении вдруг появляется какой-то новый смысл, тот, который никто не подозревал. Вот это меня больше всего интересовало.
34.
35.
С.П.: Во всех текстах, чего уж там греха таить, огромное количество мата. Как вы относитесь к этому языковому пласту в жизни и в искусстве? Насколько это допустимо в искусстве, насколько это целесообразно в жизни? Как с этим бороться и надо ли с эти бороться?
36.
37.
Р.Л.: (Смеется) Бороться совершенно бессмысленно, как с порнографией - ничего не получается. Потому что это вещи, идущие из самой глубины жизни, и с ними борется обычно власть, народ с ними никогда не борется. Это один из пластов его жизни. А для меня мат – просто часть языка. У него есть диапазон от философских рассуждений до самых низменных вещей. Но для меня никогда не было противопоставления языков, всегда был один пласт – язык. Для меня мат не звучит как нечто неприличное, я просто отношусь к нему как к языку.
38.
39.
С.П.: В этом смысле Вы, конечно, по традиции ближе к таким исследователям языка, холодным и строгим, лишенным эмоциональности, как Сорокин и Пригов. Это близкий к Вам круг.
40.
41.
Р.Л.: Да-да. Пригов был моим хорошим другом. С Сорокиным я тоже давно знаком, еще с начала 80-х, и всегда очень интересовался тем, что он пишет. Для меня такая позиция близка.
42.
43.
С.П.: Ваши вещи, и Вы сами это подчеркиваете, в данном случае совершенно лишены художественно-пластического насыщения. Вы даже называете этот проект до определенной степени антихудожественным. Мне кажется, Вы давно идете таким путем – редукции изобразительности, визуальности, приближаясь к четкому, жесткому сопоставлению определенных информационных пластов, сделанных не Вами, и высекаете искру из этого сопоставления. Как вы откомментируете место этого проекта в общей Вашей эволюции, где он соседствует с Вашими постмодернистскими сериями, грубо говоря, сделанными классически – в живописи, в технике холст/масло? Почему в данном случае было принято решение отказаться от того, чтобы сделать это хоть сколько-нибудь художественно, перевести в какой-то привычный формат?
44.
45.
Р.Л.: Наверное, потому, что тут сама художественность понимается как сопоставление в голом виде, как еще говорят, “концептуально”, двух разных языковых пластов. И здесь места для чистой пластики просто нет.
46.
47.
Перед этим был проект, который мы делали с тобой вместе, “Заветные сказки” – шкатулки в палехском стиле, выполненные мастерами миниатюрной лаковой живописи. Там я этим в какой-то степени сам занимался – эскизы для шкатулок делал я, а мастера уже просто переводили в материал. То есть минимальная пластика оставалась. А тут никакой. Хотя когда я начал делать первые работы серии «Два языка», она получалась, и я стал ее убирать, потому что она здесь только мешала, была не нужна в принципе.
48.
49.
С.П.: И последний вопрос. На дворе 2011 год, Советский Союз вроде бы давно ушел. А вы по-прежнему делаете проекты, связанные с советской мифологией, с советской изобразительностью, литературностью. Нет ли у вас ощущения, что это сейчас неактуально, не связано с нашим временем, что это отсылка к прошлому. Я, естественно, провоцирую совершенно обратную реакцию (Улыбается).
50.
51.
Р.Л.: Я понимаю, Сереж. (Смеются) Если говорить о советском времени, то оно от нас не так далеко-то и ушло. Оно как бы присутствует все время, и все к нему так или иначе возвращаются. Это раз. А во-вторых, я с ним не работаю, честно говоря. Я работаю, ты верно заметил, с этой мифологией, которая жива и действует, все равно все базируется на ней. Пытаются протянуть какие-то корни из дореволюционной России, но оттуда ничего не вытягивается, потому что это была совершенно другая эпоха, и от нее за советское время ничего не осталось. Остался только какой-то музей, никто не понимает, что там такое было, как, скажем, Древний Рим. А советское тут, оно рядом, оно и пахнет и воняет по-всякому, и много людей вокруг, которые жили тогда. От этого никуда не убежишь. Я слышал в свой адрес и в адрес моих приятелей, которые так же работают, что это «отстой» или еще что-то. Но сами все равно возвращаются к этому постоянно, потому что этот материал еще не осознан и не освоен, там очень много нетронутых пластов. Я думаю, что еще можно с ним поработать, но не исторически, а протягивать сюда какую-то ниточку, тогда он и будет действовать.
Беседовал директор галереи pop/off/art
Сергей Попов
Сергей Попов
52.
53.
•••••••
54.
55.
Ростислав Лебедев родился в Москве в 1946 году. В 1969 году окончил Московское государственное художественно-промышленное училище (б. Строгановское). В начале 1970-х примкнул к группе авторов, разрабатывавших проблемы «мета-языка» в искусстве, впоследствии соотнесенные с соц-артом – наиболее известном в мире направлении современного русского искусства, пережившего пик популярности в 1980 – 1990-е годы. Считаясь классиком соц-арта, автором наиболее известных объектов в современном русском искусстве («Сделано в СССР»), Лебедев продолжает активный поиск новых возможностей в искусстве, порой в связи с обсценной сферой языка. Так, предыдущую его выставку в галерее pop/off/art «Заветные сказки» (2009) составили расписанные по эскизам Лебедева палехские шкатулки на весьма радикальные и фривольные сюжеты народных сказок.
56.
57.
58.
59.
60.
61.
62.
63.
64.
65.
66.
67.
68.
69.
70.
Этим проектом галерея pop/off/art отметила свой 7-й день рождения. Специально для гостей вернисажа были подготовлены принты плакатов с подписью автора, Ростислава Лебедева. А также к открытию был запущен сайт с файлами выставки. Воспользовавшись файлами, зритель и сам может распечатать работы, снова расходящиеся, таким образом, в народ.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: Wednesday, 9 January 2013 19:35 (UTC)no subject
Date: Wednesday, 9 January 2013 19:39 (UTC)no subject
Date: Wednesday, 9 January 2013 19:43 (UTC)no subject
Date: Wednesday, 9 January 2013 19:46 (UTC)no subject
Date: Wednesday, 9 January 2013 19:49 (UTC)no subject
Date: Wednesday, 9 January 2013 19:54 (UTC)no subject
Date: Wednesday, 9 January 2013 19:58 (UTC)no subject
Date: Wednesday, 9 January 2013 19:47 (UTC)no subject
Date: Wednesday, 9 January 2013 19:46 (UTC)no subject
Date: Wednesday, 9 January 2013 19:49 (UTC)no subject
Date: Wednesday, 9 January 2013 19:54 (UTC)18+ Два советских языка, или «Нет на свете краше птицы, ч
Date: Wednesday, 9 January 2013 19:49 (UTC)no subject
Date: Thursday, 10 January 2013 05:28 (UTC)no subject
Date: Thursday, 10 January 2013 08:05 (UTC)