MAMLAS

Именно тогда среди этих предшественников газет впервые появилась и «русская тема». Серьезно европейцы принялись за формирование представлений о России как стране жестоких, агрессивных варваров, рабски покорных своим тиранам, во время правления Ивана Грозного. Размытый образ врага-схизматика начал приобретать более конкретные очертания.

В январе 1558 г. Иван IV Васильевич начал Ливонскую войну за выход России к Балтийскому морю. А в 1561-ом – появился листок со следующим заголовком: «Весьма мерзкие, ужасные, доселе неслыханные, истинные новые известия, какие зверства совершают московиты с пленными христианами из Лифляндии, мужчинами и женщинами, девственницами и детьми, и какой вред ежедневно причиняют им в их стране. Попутно показано, в чем заключается бoльшая опасность и нужда лифляндцев. Всем христианам в предостережение и улучшение их греховной жизни писано из Лифляндии и напечатано. Нюрнберг 1561». Сообщения «желтой прессы» подкреплялись художественно. Этот новый тип ориентированного на широкую публику источника информации изменил ее отбор и способы подачи. Как и в современной бульварной прессе, отбираются шокирующие, ужасные известия и подаются таким образом, чтобы воздействовать на чувства, а не давать объективную картину. Быстро формируются определенные штампы. Прямо или косвенно русских изображали, используя негативные образы Ветхого Завета.

Ивана Грозного сравнивали с фараоном, Навуходоносором и Иродом. Его однозначно определяли как тирана. Именно тогда слово «тиран» стало нарицательным для определения всех правителей России в принципе.

Партизанское движение во время Великой отечественной войны – одна из любимых тем для фальсификаторов истории всех мастей. Понятно, что в условиях оккупации, когда главными документами зачастую становились воспоминания очевидцев, многие факты проверить и доказать было сложно. (В этой связи вспоминается мощный фильм «Проверки на дорогах»). Поэтому простор для «широких обобщений» и исторических подтасовок здесь самый широкий.

Партизаны после разгрома фашистов в селах Тарасовке и Шемякине
Фото Е.Соколова (Фотохроника ТАСС)

Историк, президент фонда «Историческая память» Александр Дюков, отвечая на вопросы журналиста «Свободной прессы» Алексея Полуботы, развеивает многие постсоветские мифы, бросающие тень на партизанское движение в СССР.

«СП»: - В названии вашей недавно вышедшей книги о партизанском движении есть словосочетание «Организованный хаос». Так чего же было больше в тылу врага, организованной борьбы или хаотичных попыток сопротивления?

- Имели место два процесса, которые сначала шли независимо друг от друга, а потом стали пересекаться. Один процесс шёл снизу: люди на оккупированных территориях, пытаясь хоть как-то защититься от массового террора нацистов, создавали партизанские отряды. Причём не всегда советские. С первых же дней шёл и процесс сверху. Партизанские отряды, диверсионные группы забрасывались в тыл противника или заранее организовывались на территориях, которые предполагалось оставить в скором времени. Делалось это примерно так: в тайниках пряталось оружие, назначалось место встречи отряда в лесу после того, как фронт уйдёт дальше на восток.

Этим процессом руководили многие ведомства: и партийные органы, и НКВД, и военная разведка, и политуправление Красной Армии. Их задачей было вооружить людей, провести инструктаж и, если позволяло время, провести минимальную подготовку. Но, как известно, у семи нянек дитя без глазу. То и дело возникали межведомственные конфликты и трения. Например, военным хотелось, чтобы партизаны действовали в прифронтовой полосе, отвлекали силы войсковых немецких частей. А НКВД на это возражало, что рядом с фронтом партизан быстро разобьют, поэтому им лучше заниматься диверсиями и агитацией в глубоком тылу немцев.

Кстати, история знаменитой партизанки Зои Космодемьянской – характерный пример того, как трудно было действовать в прифронтовой полосе. Именно потому, что диверсионной группе, куда она входила, пришлось выполнять задание на территории буквально нашпигованной немецкими солдатами, ей, если рассуждать сугубо практически, удалось сделать немного – поджечь несколько домов, где находились немцы. Конечно, сказалось и то, что на подготовку группы, в которую входила Космодемьянская, было отведено всего несколько дней. Но напомню, дело было в разгар немецкого наступления на Москву, его останавливали, как могли.

Итак, линия их разделения весьма тонка, но носить чрезвычайно важный, определяющий характер. Существо её заключается в том, что дворцовые перевороты возникают в условиях смуты и представляют собой результат усиленной борьбы за власть между группами элитами, которые происходят непосредственно в самой материи элитарной части общества. Вспомним, к примеру, «Эпоху дворцовых переворотов» в российской истории.

В то же время, принципиальным отличием революции от дворцового переворота является то, что она навязывается извне, с непосредственным участием третьей силы. Смута, в свою очередь, как правило, является следствием произошедших революционных потрясений в стране. Таким образом, революция служит одним из действенных механизмов глобального управления социальными процессами в обществе.

Исходя из этого, необходимо признать, что события, которые произошли в начале марта 1953 года в Советском Союзе, есть ни что иное как революция.

Итак, линия их разделения весьма тонка, но носить чрезвычайно важный, определяющий характер. Существо её заключается в том, что дворцовые перевороты возникают в условиях смуты и представляют собой результат усиленной борьбы за власть между группами элитами, которые происходят непосредственно в самой материи элитарной части общества. Вспомним, к примеру, «Эпоху дворцовых переворотов» в российской истории.

В то же время, принципиальным отличием революции от дворцового переворота является то, что она навязывается извне, с непосредственным участием третьей силы. Смута, в свою очередь, как правило, является следствием произошедших революционных потрясений в стране. Таким образом, революция служит одним из действенных механизмов глобального управления социальными процессами в обществе.

Исходя из этого, необходимо признать, что события, которые произошли в начале марта 1953 года в Советском Союзе, есть ни что иное как революция.

§ 2. Каталог вин генералиссимуса И.В. Сталина

В Директиве Совета национальной безопасности США 20/1 от 18 августа 1948 г. «Цели США в отношении России», где содержался концепт и топика[1] унитчтожения советского государства, отмечалось: «Мы слишком натерпелись в минувшие 15 лет»[2]. Такими словами характеризовался период с 1933 года, когда к власти в Советском Союзе пришли национально-патриотические силы во главе со И.В.Сталиным[3].

Институционизируя результаты активной созидательной работы руководства страны во главе с генералиссимусом И.В. Сталиным, действительно, следует отметить тот факт, что был сформирован мощный задел, который причиняя вред и великие неудобства, крайне негативно воздействовал на глобальный атлантический центр, который дореволюционный юрист и журналист А.С. Шмаков справедливо именовал «Новым Карфагеном»[4]. Выковывая глобальный дамоклов меч, И.В. Сталин фактически становился целью номер один. Исходящие от него угрозы носили как глобальный характер, так и представляли опасность для антигосударственных сил внутри страны. Совокупность этих факторов обратилась в весомую причину, которая и была обращена в спецоперацию по устранению И.В. Сталина, санкционированную, по некоторым данным, директором ЦРУ А. Далласом в 1952 году[5].

Каталог вин И.В. Сталина сводится к следующему:

Для здоровья общества необходимо,
чтоб все общественные приговоры,
осуждающие или прославляющие
реально существовавших людей,
соответствовали фактам и давали
объективную оценку поступков и побуждений,
попросту говоря, были справедливыми.
А. Крон[1]

«5 марта, в 9 час. 50 минут вечера после тяжёлой болезни скончался Председатель Совета Министров Союза ССР и Секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза Иосиф Виссарионович Сталин», – такими словами открывались передовицы всех основных газет советского государства 6 марта 1953 года[2].

Весть о кончине товарища Сталина глубокой болью отозвалась в сердцах рабочих, колхозников, интеллигентов и всех трудящихся нашей Родины, в сердцах воинов нашей доблестной Армии и Военно-Морского Флота, в сердцах миллионов трудящихся во всех странах мира[3].

Рыдала вся страна[4]. «Мы в те дни были охвачены горем и одной мыслью – побывать в Москве, чтобы поклониться умершему Вождю и Учителю. – Вспоминает очевидец событий, выдающийся советский инженер, доктор технических наук В.А. Ацюковский. – В стране остановилась работа предприятий и прекратилась учёба во всех учебных заведениях. Все ходили растерянные, но как только стало ясно, что прощание со Сталиным намечено на 10 марта, многие, в том числе и я, помчались на Московский вокзал в надежде добраться до Москвы»[5].

Изо всех уголков Советского Союза и многих государств мира в Москву направлялись соболезнования с постигшей советский народ утратой[6]. Был объявлен четырёхдневный траур (6, 7, 8, 9 марта). Все спектакли, кино, концерты и всякие увеселения в эти дни отменялись[7].

9 марта, в день похорон главы государства, учебные занятия в начальных, семилетних и средних школах не надлежало проводить[8]. А ровно в 12 часов дня, в момент погребения тела И.В. Сталина, огромная страна застыла в пятиминутном скорбном молчании, обрывавшемся временами артиллерийскими салютами в Москве, в столицах союзных республик, в городах-героях: Ленинграде, Сталинграде, Севастополе и Одессе; в городах: Калининграде, Львове, Хабаровске и Владивостоке, а также салютами, даваемыми гудками на фабриках, заводах, железных дорогах, на судах речного и морского флота[9].

Для здоровья общества необходимо,
чтоб все общественные приговоры,
осуждающие или прославляющие
реально существовавших людей,
соответствовали фактам и давали
объективную оценку поступков и побуждений,
попросту говоря, были справедливыми.
А. Крон[1]

«5 марта, в 9 час. 50 минут вечера после тяжёлой болезни скончался Председатель Совета Министров Союза ССР и Секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза Иосиф Виссарионович Сталин», – такими словами открывались передовицы всех основных газет советского государства 6 марта 1953 года[2].

Весть о кончине товарища Сталина глубокой болью отозвалась в сердцах рабочих, колхозников, интеллигентов и всех трудящихся нашей Родины, в сердцах воинов нашей доблестной Армии и Военно-Морского Флота, в сердцах миллионов трудящихся во всех странах мира[3].

Рыдала вся страна[4]. «Мы в те дни были охвачены горем и одной мыслью – побывать в Москве, чтобы поклониться умершему Вождю и Учителю. – Вспоминает очевидец событий, выдающийся советский инженер, доктор технических наук В.А. Ацюковский. – В стране остановилась работа предприятий и прекратилась учёба во всех учебных заведениях. Все ходили растерянные, но как только стало ясно, что прощание со Сталиным намечено на 10 марта, многие, в том числе и я, помчались на Московский вокзал в надежде добраться до Москвы»[5].

Изо всех уголков Советского Союза и многих государств мира в Москву направлялись соболезнования с постигшей советский народ утратой[6]. Был объявлен четырёхдневный траур (6, 7, 8, 9 марта). Все спектакли, кино, концерты и всякие увеселения в эти дни отменялись[7].

9 марта, в день похорон главы государства, учебные занятия в начальных, семилетних и средних школах не надлежало проводить[8]. А ровно в 12 часов дня, в момент погребения тела И.В. Сталина, огромная страна застыла в пятиминутном скорбном молчании, обрывавшемся временами артиллерийскими салютами в Москве, в столицах союзных республик, в городах-героях: Ленинграде, Сталинграде, Севастополе и Одессе; в городах: Калининграде, Львове, Хабаровске и Владивостоке, а также салютами, даваемыми гудками на фабриках, заводах, железных дорогах, на судах речного и морского флота[9].

Лейба Абрамович Хентов - Семён Николаевич Ростовский - Эрнст Генри

Письмо двадцати пяти — письмо 25-ти деятелей советской науки, литературы и искусства Л. И. Брежневу против реабилитации И. В. Сталина — открытое письмо деятелей науки, литературы и искусства, написанное 14 февраля 1966 года в адрес Л. И. Брежнева о недопустимости частичной или косвенной реабилитации Сталина и о необходимости «предания гласности фактов совершённых им преступлений». (текст письма см. ниже — прим. mamlas)

«Комитет государственной безопасности докладывает, что в Москве получило широкое распространение письмо, адресованное первому секретарю ЦК КПСС, подписанное 25-ю известными представителями советской интеллигенции...

Инициатором этого письма и основным автором является известный публицист Ростовский С. Н., член Союза советских писателей, печатающийся под псевдонимом Эрнст Генри, в свое время написавший также получившее широкое распространение так называемое "Открытое письмо И. Эренбургу", в котором он возражает против отдельных положительных моментов в освещении роли Сталина"».

Под этим письмом подписались 25 человек. Среди них академики Арцимович, Капица, Леонтович, Майский, Сахаров, Тамм, Сказкин, писатели Катаев, Некрасов, Паустовский, Тендряков, Чуковский, художники Корин, Неменский, Пименов, Чуйков, поэт Слуцкий, актеры и режиссеры Ефремов, Попов, Ромм, Смоктуновский, Хуциев, Товстоногов, балерина Плисецкая...

Вообще-то, элементарный здравый смысл подсказывает, что военнослужащие, вернувшиеся из плена, должны быть подвергнуты проверке органами контрразведки - хотя бы потому, что среди них заведомо имеется некоторое количество вражеских агентов. Немцы активно использовали этот канал для засылки своей агентуры. Вот что писал по этому поводу в своих мемуарах В.Шелленберг:

"В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах в глубь русской территории. Их основной задачей, наряду с передачей текущей информации, было политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе"¹.

Таким образом, создание в конце 1941 года по приказу наркома обороны №0521² фильтрационных лагерей для проверки освобожденных из плена было насущной необходимостью.

Вообще-то, элементарный здравый смысл подсказывает, что военнослужащие, вернувшиеся из плена, должны быть подвергнуты проверке органами контрразведки - хотя бы потому, что среди них заведомо имеется некоторое количество вражеских агентов. Немцы активно использовали этот канал для засылки своей агентуры. Вот что писал по этому поводу в своих мемуарах В.Шелленберг:

"В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах в глубь русской территории. Их основной задачей, наряду с передачей текущей информации, было политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе"¹.

Таким образом, создание в конце 1941 года по приказу наркома обороны №0521² фильтрационных лагерей для проверки освобожденных из плена было насущной необходимостью.

Директор таллинского юридического бюро "Маркус" Александр Николаевич Кустов Иллюстрация: baltija.eu

Удивляет не только сенсационное признание Латвийского правительства и эстонского посольства в Москве, что не было "советской оккупации", на которую уже два десятилетия ссылаются официальные Рига и Таллин, а была инкорпорация этих двух прибалтийских стран в состав СССР.

Еще больше удивляет молчание в связи с этим России (прежде всего МИД РФ), правозащитников, организаций российских соотечественников в Прибалтике. Ведь это признание означает, что рушатся основы восстановленной 21 год назад независимости Эстонии и Латвии, обнаруживается обман, на котором они воссозданы.

Сдвиг в официальной позиции

Сделать такой вывод позволили два свидетельства. О них пишет русскоязычный портал Baltija.eu, который, ссылаясь на издание Latvijas Vēstnesis, сообщает об официальном ответном письме правительства Латвии Комитету ООН по правам человека касательно дела "Леонид Райхман против Латвии". В послании выражено сожаление по поводу того, что "Комитет продемонстрировал удивительное отсутствие знаний о 50-летней принудительной инкорпорации (выделено - автором) Латвии в СССР, во время которой советская власть проводила принудительную политику русификации написания латышских имен".

Кстати, о сути жалобы Леонидса Райхманса (так надо писать в Латвии имя и фамилию жалобщика). Электронная версия латвийской газеты "Час" поясняет, что "Райхман обратился в комитет с жалобой на широко распространенную в Латвии практику изменения нелатышских имен и фамилий в соответствии со стилистическими нормами государственного языка. В 2010 году комитет ООН решил, что принудительное добавление латышских окончаний к нелатышским именам и фамилиям нарушает право на защиту личной жизни, и предоставил правительству срок для доклада о выполнении его решения до апреля 2011 года. Латвия долгое время игнорировала это решение. Наконец, в марте правительство рассмотрело вопрос на закрытом заседании". Естественно, министры отвергли позицию Комитета ООН, но при этом впервые заявили об "инкорпорации".

Директор таллинского юридического бюро "Маркус" Александр Николаевич Кустов Иллюстрация: baltija.eu

Удивляет не только сенсационное признание Латвийского правительства и эстонского посольства в Москве, что не было "советской оккупации", на которую уже два десятилетия ссылаются официальные Рига и Таллин, а была инкорпорация этих двух прибалтийских стран в состав СССР.

Еще больше удивляет молчание в связи с этим России (прежде всего МИД РФ), правозащитников, организаций российских соотечественников в Прибалтике. Ведь это признание означает, что рушатся основы восстановленной 21 год назад независимости Эстонии и Латвии, обнаруживается обман, на котором они воссозданы.

Сдвиг в официальной позиции

Сделать такой вывод позволили два свидетельства. О них пишет русскоязычный портал Baltija.eu, который, ссылаясь на издание Latvijas Vēstnesis, сообщает об официальном ответном письме правительства Латвии Комитету ООН по правам человека касательно дела "Леонид Райхман против Латвии". В послании выражено сожаление по поводу того, что "Комитет продемонстрировал удивительное отсутствие знаний о 50-летней принудительной инкорпорации (выделено - автором) Латвии в СССР, во время которой советская власть проводила принудительную политику русификации написания латышских имен".

Кстати, о сути жалобы Леонидса Райхманса (так надо писать в Латвии имя и фамилию жалобщика). Электронная версия латвийской газеты "Час" поясняет, что "Райхман обратился в комитет с жалобой на широко распространенную в Латвии практику изменения нелатышских имен и фамилий в соответствии со стилистическими нормами государственного языка. В 2010 году комитет ООН решил, что принудительное добавление латышских окончаний к нелатышским именам и фамилиям нарушает право на защиту личной жизни, и предоставил правительству срок для доклада о выполнении его решения до апреля 2011 года. Латвия долгое время игнорировала это решение. Наконец, в марте правительство рассмотрело вопрос на закрытом заседании". Естественно, министры отвергли позицию Комитета ООН, но при этом впервые заявили об "инкорпорации".

Ранее Ч.3

Молоко для немецких детей

Конечно, дошедшие до нас документы не могут охватить все многообразие взглядов, мыслей и чувств, которые возникли у советских людей, когда они перешли государственную границу СССР и двинулись на запад. Но и в них ясно видны и новые политические настроения, и отношение к ним советского руководства, и проблемы дисциплинарного характера, которые возникают перед любой армией, воюющей на чужой территории, и целый ряд нравственных и психологических проблем, с которыми пришлось столкнуться советским солдатам в победном 1945 г.

Для подавляющего большинства советских воинов на этом этапе войны характерным стало преодоление естественных мстительных чувств и способность по-разному отнестись к врагу сопротивляющемуся и врагу поверженному, тем более к гражданскому населению. Преобладание ненависти, «ярости благородной», справедливой жажды отмщения вероломно напавшему, жестокому и сильному противнику на начальных этапах войны сменилось великодушием победителей на завершающем этапе и после ее окончания.

«Перешли границу - Родина освобождена, - вспоминала санинструктор Софья Кунцевич. - Я думала, что когда мы войдем в Германию, то у меня ни к кому пощады не будет. Сколько ненависти скопилось в груди!

Почему я должна пожалеть его ребенка, если он убил моего? Почему я должна пожалеть его мать, если он мою повесил? Почему я должна не трогать его дом, если он мой сжег? Почему?

Хотелось увидеть их жен, матерей, родивших таких сыновей. Как они будут смотреть нам в глаза?.. Все мне вспомнилось, и думаю: что же будет со мной? С нашими солдатами? Мы все помним...

Пришли в какой-то поселок, дети бегают - голодные, несчастные. И я, которая клялась, что всех их ненавижу, я соберу у своих ребят все, что у них есть, что осталось от пайка, любой кусочек сахара, и отдам немецким детям. Конечно, я не забыла, я помнила обо всем, но смотреть спокойно в голодные детские глаза я не могла» [55].

Ранее Ч.3

Молоко для немецких детей

Конечно, дошедшие до нас документы не могут охватить все многообразие взглядов, мыслей и чувств, которые возникли у советских людей, когда они перешли государственную границу СССР и двинулись на запад. Но и в них ясно видны и новые политические настроения, и отношение к ним советского руководства, и проблемы дисциплинарного характера, которые возникают перед любой армией, воюющей на чужой территории, и целый ряд нравственных и психологических проблем, с которыми пришлось столкнуться советским солдатам в победном 1945 г.

Для подавляющего большинства советских воинов на этом этапе войны характерным стало преодоление естественных мстительных чувств и способность по-разному отнестись к врагу сопротивляющемуся и врагу поверженному, тем более к гражданскому населению. Преобладание ненависти, «ярости благородной», справедливой жажды отмщения вероломно напавшему, жестокому и сильному противнику на начальных этапах войны сменилось великодушием победителей на завершающем этапе и после ее окончания.

«Перешли границу - Родина освобождена, - вспоминала санинструктор Софья Кунцевич. - Я думала, что когда мы войдем в Германию, то у меня ни к кому пощады не будет. Сколько ненависти скопилось в груди!

Почему я должна пожалеть его ребенка, если он убил моего? Почему я должна пожалеть его мать, если он мою повесил? Почему я должна не трогать его дом, если он мой сжег? Почему?

Хотелось увидеть их жен, матерей, родивших таких сыновей. Как они будут смотреть нам в глаза?.. Все мне вспомнилось, и думаю: что же будет со мной? С нашими солдатами? Мы все помним...

Пришли в какой-то поселок, дети бегают - голодные, несчастные. И я, которая клялась, что всех их ненавижу, я соберу у своих ребят все, что у них есть, что осталось от пайка, любой кусочек сахара, и отдам немецким детям. Конечно, я не забыла, я помнила обо всем, но смотреть спокойно в голодные детские глаза я не могла» [55].

Ранее Ч.2

Поведение союзников: «женщины как добыча»

На Западе постоянно муссируется тезис о «бесчинствах» Красной Армии на занятой ею территории Германии. Между тем документы показывают, что в западных зонах оккупации отнюдь не было той идиллии, образ которой сегодня внушается немецкому, да и всему западному сознанию. Радиообращение Эйзенхауэра «Мы приходим победителями!» вполне четко подразумевало и «право победителей», и «горе побежденным».

В докладе 7-го отделения Политотдела 61-й армии 1-го Белорусского фронта от 11 мая 1945 г. «О работе американской армии и военных властей среди немецкого населения» сообщалось: «Американским солдатам и офицерам запрещено общаться с местным населением. Этот запрет, однако, нарушается. За последнее время было до 100 случаев изнасилования, хотя за изнасилование получается расстрел» [42].

Особенно отличились негритянские части.

Начало

Красная Армия в Европе в 1945 году. Старые и новые стереотипы восприятия в России и на Западе

Границы ненависти, пределы мести

Однако мораль войны совершенно иная, нежели мораль мирного времени. И оценивать те события можно только в общем историческом контексте, не разделяя и уж тем более не подменяя причину и следствие. Нельзя ставить знак равенства между жертвой агрессии и агрессором, особенно таким, целью которого было уничтожение целых народов. Фашистская Германия сама поставила себя вне морали и вне закона. Стоит ли удивляться актам стихийной мести со стороны тех, чьих близких она хладнокровно и методично уничтожала в течение нескольких лет самыми изощренными и изуверскими способами?

На протяжении Великой Отечественной войны тема возмездия была одной из центральных в агитации и пропаганде, а также в мыслях и чувствах советских людей. Задолго до того как армия приблизилась к вражеской границе, проходя по истерзанной оккупантами родной земле, видя замученных женщин и детей, сожженные и разрушенные города и деревни, советские бойцы клялись отомстить захватчикам сторицей и часто думали о том времени, когда вступят на территорию врага. И когда это произошло, были - не могли не быть! - психологические срывы, особенно среди тех, кто потерял свои семьи.

В январе-феврале 1945 г. советские войска развернули Висло-Одерскую и Восточно-Прусскую наступательные операции и вступили на немецкую землю. «Вот она, проклятая Германия!» - написал на одном из самодельных щитов около сгоревшего дома русский солдат, первым перешедший границу [22]. День, которого так долго ждали, наступил. И на каждом шагу встречались советским воинам вещи с нашими фабричными клеймами, награбленные гитлеровцами; освобожденные из неволи соотечественники рассказывали об ужасах и издевательствах, которые испытали в немецком рабстве. Немецкие обыватели, которые поддержали Гитлера и приветствовали войну, беззастенчиво пользовались плодами грабежа других народов, не ожидали, что война вернется туда, откуда она началась - на территорию Германии. И теперь эти «гражданские» немцы, испуганные и заискивающие, с белыми повязками на рукавах, боялись смотреть в глаза, ожидая расплаты за все, что совершила их армия на чужой земле.

Жажда мести врагу «в его собственном логове» была одним из доминирующих настроений в войсках, тем более что оно долго и целенаправленно подпитывалось официальной пропагандой.

Еще накануне наступления в боевых частях проводились митинги и собрания на тему «Как я буду мстить немецким захватчикам», «Мой личный счет мести врагу», где вершиной правосудия провозглашался принцип «Око за око, зуб за зуб!».

Однако после выхода нашей армии за государственную границу СССР у советского правительства появились соображения иного рода, диктовавшиеся планами на послевоенное устройство в Европе.

Начало

Красная Армия в Европе в 1945 году. Старые и новые стереотипы восприятия в России и на Западе

Границы ненависти, пределы мести

Однако мораль войны совершенно иная, нежели мораль мирного времени. И оценивать те события можно только в общем историческом контексте, не разделяя и уж тем более не подменяя причину и следствие. Нельзя ставить знак равенства между жертвой агрессии и агрессором, особенно таким, целью которого было уничтожение целых народов. Фашистская Германия сама поставила себя вне морали и вне закона. Стоит ли удивляться актам стихийной мести со стороны тех, чьих близких она хладнокровно и методично уничтожала в течение нескольких лет самыми изощренными и изуверскими способами?

На протяжении Великой Отечественной войны тема возмездия была одной из центральных в агитации и пропаганде, а также в мыслях и чувствах советских людей. Задолго до того как армия приблизилась к вражеской границе, проходя по истерзанной оккупантами родной земле, видя замученных женщин и детей, сожженные и разрушенные города и деревни, советские бойцы клялись отомстить захватчикам сторицей и часто думали о том времени, когда вступят на территорию врага. И когда это произошло, были - не могли не быть! - психологические срывы, особенно среди тех, кто потерял свои семьи.

В январе-феврале 1945 г. советские войска развернули Висло-Одерскую и Восточно-Прусскую наступательные операции и вступили на немецкую землю. «Вот она, проклятая Германия!» - написал на одном из самодельных щитов около сгоревшего дома русский солдат, первым перешедший границу [22]. День, которого так долго ждали, наступил. И на каждом шагу встречались советским воинам вещи с нашими фабричными клеймами, награбленные гитлеровцами; освобожденные из неволи соотечественники рассказывали об ужасах и издевательствах, которые испытали в немецком рабстве. Немецкие обыватели, которые поддержали Гитлера и приветствовали войну, беззастенчиво пользовались плодами грабежа других народов, не ожидали, что война вернется туда, откуда она началась - на территорию Германии. И теперь эти «гражданские» немцы, испуганные и заискивающие, с белыми повязками на рукавах, боялись смотреть в глаза, ожидая расплаты за все, что совершила их армия на чужой земле.

Жажда мести врагу «в его собственном логове» была одним из доминирующих настроений в войсках, тем более что оно долго и целенаправленно подпитывалось официальной пропагандой.

Еще накануне наступления в боевых частях проводились митинги и собрания на тему «Как я буду мстить немецким захватчикам», «Мой личный счет мести врагу», где вершиной правосудия провозглашался принцип «Око за око, зуб за зуб!».

Однако после выхода нашей армии за государственную границу СССР у советского правительства появились соображения иного рода, диктовавшиеся планами на послевоенное устройство в Европе.