Все решают стартовые условияВ каком положении война начинается, такими и будут ПРОЛОГ ее результаты. Не соразмерив силы и объявив войну и Востоку, и Западу, Гитлер заведомо проиграл Вторую мировую. СССР не сумел переформатировать геополитическое пространство в свою пользу и потерпел поражение в холодной войне. Нужно быть наивным, чтобы сомневаться, что будет новая война. Она уже идет. Сегодня ахиллесовой пятой США является их огромность и жажда планетарного господства. Против этого тотального американского контроля необходима антиамериканская герилья, столь же глобальная, как и то, против чего она направлена.
О большой войне трудно говорить без эмоций. Но если мы будем говорить о ней горячась, то далеко не продвинемся. Когда на твою страну нападает враг или когда твоя страна нападает на врага (это, в сущности, равнозначно), нет иного выбора, кроме как сражаться до последней капли крови. Надо ли при этом ненавидеть врага и видеть в нем лишь подлежащий уничтожению ад? Для большинства надо. Иначе у большинства не хватит мотивации для того, чтобы убивать и умирать.
Есть, правда, особый тип людей, в Индии их называли кшатрии, воины, для которых убивать и умирать — их жизнь, их дыхание, их честь, их бытие. Гегель в «Феноменологии духа» называл это принципом Господина. Господин смотрит смерти в лицо, глаза в глаза. И вступает с ней в поединок. С кем бы Господин ни сражался, он бьется со смертью. И он не может заниматься ничем иным, кроме как биться со смертью — убивать других и рисковать. Это и делает его Господином.
Но есть другой тип, по Гегелю, тип Раба. Раб перед страхом смерти готов сделать все что угодно. Этой покорностью он выторговывает себе жизнь. Но это жизнь Раба. Раб отворачивается от смерти, не видит ее, прячется от нее.
И Господина Господином, и Раба Рабом делает смерть. Гераклит называл это враждой, полемос, битвой. Господин в битве со смертью не обретает бессмертия, он обретает Раба. А Раб обретает безопасность, отказываясь биться со смертью, но только ценой того, что над ним теперь властвует Господин.
У людей, которые по определению не могут быть поголовно Господами, должна быть очень серьезная мотивация для того, чтобы воевать. Они должны быть потрясены до глубины души. Враг должен совершить что-то такое, что их поразит, перевернет, взорвет изнутри. И тогда они поднимаются на священную войну. И часто выигрывают ее.
А вот для элиты война — дело обычное. Для того чтобы ввязаться в нее, не нужно даже особого повода. Поэтому Господин способен увидеть во враге свое собственное отражение. И даже симпатизировать тому, кого он собирается убить и от рук кого может в любой момент погибнуть. Это господское, элитарное, кшатрийское отношение к войне прекрасно понимал Ницше, чем шокировал миролюбивые массы, массы Рабов.
Я бы хотел сделать несколько замечаний о геополитике Второй мировой войны, не обращаясь к массам, не на языке масс, не ставя перед собой цели поддержать их пафос. Я понимаю этот пафос, принимаю его и ни в малейшей мере не хотел бы его остудить. Это священный пафос. Людей, помнящих войну и просто думающих о вой не, охватывает чувство сакрального, которое редко посещает их в иные минуты. Это чувство ценно само по себе. Потому что смерть ценна сама по себе и мысли о ней ценны. И все же я собираюсь говорить о другом. И совершенно холодно.
( Читать дальше ... )